Сказ о том, как в Латвии и России за чистоту родной речи борются

Фото Reuters

Начну издалека. Алкей тут Фиеста спрашивает: а умеешь ли ты осуществлять симметричные санкции языком? Фиест сначала решил, что это новый вид древнегреческой камасутры, начал язык в зеркало разглядывать. Тут к нему и Тиртей пристроился: толкаются, линейкой вымеряют, слюной брызгают. А я им кричу: эх вы, билингвы, не представляете вы, что такое симметричные языковые санкции.

Вот, говорю, у латышей с их латынью (или как там древнелатышский называется?) игра практиковалась: «Подслушивание под дверью». Чтобы установить, на каком языке ведут обучение. Ляжет, бывало, проверяющий под дверью и ждет. Только учитель на русский перейдет, он хлоп – и фиксирует. Впрочем, эти латвийские меры, господа, я, пожалуй, расценил бы как легкую, забавную, развивающую игру. В прятки.

А ныне я безмерно горд российскими депутатами от КПРФ, ЛДПР и «Единой России». Они предложили жесткий симметричный ответ Латвии: вводить сбор за использование латинского шрифта и иностранных слов в рекламе российских компаний. Ведь эти слова создают ложные впечатления, а производители проявляют неуважение к русскому языку. Я лично поддерживаю эту инициативу. Пора пресечь безобразие, подлость и шовинизм.

Вот видишь надпись Mexx и думаешь: ух, меха продаются. А это и не меха вовсе. Про Sanyo и Hyundai вообще страшно упоминать. Думаю, нужно подвести эти, пардон, выражения под закон об употреблении нецензурных слов. А бороться за чистоту языка я предлагаю просто. Чтобы проклятая латынь не оскорбляла чувства граждан, нужно делать кальки на кириллицу. Вот фармацевты, скажем, давно додумались и обогатили русский язык дивными перлами – имудон, драмина или – особенно прекрасно – пердолан. Звучно, патриотично, доходчиво. И больным весело.