Ада Горбачева
Татьяне Голиковой трудно договариваться с медиками.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Совсем скоро Госдуме РФ предстоит принимать законопроект «Об охране здоровья граждан» – собирались в конце сентября, видимо, немного задержались. Законопроект этот содержит много открытий чудных.
Прежде всего потрясают своей неординарностью формулировки. Понятно, в первую очередь дается определение здоровья. Здоровье, оказывается, не отсутствие болезней, а «состояние полного физического, душевного и социального благополучия». Полное физическое и душевное благополучие – это что-то недостижимое, из области чистой фантастики. Особенно умиляет, что социальное благополучие рассматривается как непременное условие здоровья. Человек, живущий в стесненных обстоятельствах, стало быть, тем самым не здоров. Полстраны, получается, не здоровы.
Строго говоря, может, и так. Минздравсоцразвития, в недрах которого рожден этот законопроект, конечно, виднее. Оно ведь как раз отвечает и за социальное благополучие.
Как лечить болезнь социального неблагополучия, к сожалению, не сказано. Зато дается определение лечащего врача, тоже вызывающее недоумение. «Лечащий врач – медицинский работник, персонально ответственный за оказание медицинской помощи пациенту в период его наблюдения и лечения». Позвольте, медицинский работник – это ведь и медсестра, и регистратор, и даже санитарка. Они, что, теперь могут рассматриваться как лечащий врач?
В формулировке понятия болезни тоже есть новации: болезнь, оказывается, заключается в том числе и в «нарушении┘ социально полезной деятельности». Не разъясняется, к сожалению, кто и по каким критериям будет определять общественную полезность деятельности – Минздравсоцразвития или, может, уж прямо ФСБ. Заодно и подлечат общественно больных, опыт есть еще с советских времен.
Граждане теперь будут обязаны не только «заботиться о своем┘ трудовом долголетии» и «бережно относиться к своему здоровью», но и, «находясь на лечении┘ выполнять назначения медицинских работников». Сурово. Кто откажется от укола или таблетки, получается, нарушает закон. Его авторов нисколько не смущает противоречие этого положения с содержащимся в нынешнем законопроекте и перекочевавшим из прежнего закона принципом обязательности добровольного согласия пациента на медицинское вмешательство и с правом отказа от него.
Но истинный шедевр – определение, что такое рождение ребенка. «Моментом рождения ребенка является момент отделения продукта зачатия от организма матери посредством родов». Если «продукт зачатия» отделился от организма матери не посредством родов, а, например, посредством кесарева сечения, то вроде как и не родился. Большое упущение – отсутствие определения, что такое «продукт зачатия». Нет и формулировки самого зачатия. А жаль. Еще бы и с подробностями зачатия. Хорошо бы читалась такая Камасутра от Минздравсоцразвития. Законопроект стал бы бестселлером.
Сочинял все эти определения явно человек без медицинского образования. Кажется, медиков там вообще не стояло. В нынешнем министерстве медик – редкая птица. Считается, только мешают.
Законопроект, как декларируется, призван защищать права граждан. Но некоторые положения его заставляют усомниться в этом. Родители в тревоге: теперь они смогут находиться в больнице лишь с детьми в возрасте до трех лет. Обеспокоены и больные тяжелыми заболеваниями: объединениям пациентов удавалось добиться, чтобы их продолжали лечить испытанными лекарствами, теперь пациентским организациям такая деятельность запрещена. Но люди, которые выживают только благодаря определенным препаратам, все равно будут бороться за доступ к ним – это ведь борьба за жизнь.
А вот и про смерть – клиническую: «Реанимационные мероприятия не проводятся┘ при наступлении состояния клинической смерти┘ на фоне прогрессирования достоверно установленных неизлечимых заболеваний». Ишемическая болезнь сердца, диабет, хроническая обструктивная болезнь легких, да мало ли что еще – все это хронические заболевания, неизлечимые. Но с ними живут. Попадает такой пациент в больницу, и, если случится клиническая смерть, реанимировать, выходит, не будут. Что называется, приехали.
Не вяжется все это с заботой о пациенте. Зато власть опасно концентрируется в руках руководителя ведомства, который по новому закону об ОМС еще и руководит деньгами медицинского страхования. В условиях, когда базовая помощь недоступна половине населения страны, планируется развивать высокие технологии, даже если они неэффективны. А определять по нечетким критериям, что к ним относится, будет министерство.
Если закон примут в нынешнем виде, нам всем, «продуктам зачатия», возросшим до разных лет, не поздоровится. Разве что думские деятели расхрабрятся и вспомнят про другой продукт, о котором говорил персонаж из «Двенадцати стульев»: «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон», выслушают сторону пациентов и врачей. Как-никак пациентам лечиться, врачам лечить.
