Майя Крылова Под Рождество в Европе принято смотреть "Щелкунчика". Умильно, красиво, предсказуемо, никаких новогодних сюрпризов. Но сколько же можно? И вот умные люди в туманном Альбионе, порывшись в памяти, вспомнили, что советский хореограф Владимир Бурмейстер еще в 1963 году ставил другой классический балет - с той же зимней атмосферой, но с иной историей - "Снегурочку". Причем ставил именно в Англии, по заказу местной труппы.
И вот спустя 40 лет в Лондон приехал балет Московского Музыкального театра, где Бурмейстер много лет был главным балетмейстером, а "Снегурочку" показывают и сегодня. Спектакль, построенный на смеси классики с "нархаром" (народно-характерным танцем), сократили до двух (вместо трех) действий и обрядили в новые костюмы и декорации: то этнографические мотивы, то эффекты "белого на белом". Еще в Лондон повезли бурмейстеровское же "Лебединое озеро", самую сказочно-волшебную из всех балетных сказок под этим названием, личный шедевр хореографа. Публика, традиционно считающая "Лебединое" визиткой русского балета, раскупила билеты прежде всего на классику, но и давно забытая "Снегурочка" шла при почти полном зале.
Но мнения лондонских критиков разделились. Уже заголовок статьи Джудит Макрелл в "Гардиан" красноречив: "Русские взамен рождественской индейки". Белых медведей, которые в России бегают по улицам, критик, к счастью, не обнаружил, но обвинил хореографа одновременно и в подражании балетам XIX века, и в поклонении системе Станиславского, и в кондовом соцреализме. Особенно досталось от Макрелл финалу, в котором, по мнению критика, неуместно оптимистична массовая сцена: хотя главные герои гибнут, жители деревни жизнерадостно "уходят прочь от трагедии встречать новый сельскохозяйственный сезон. Снегурочка может умереть, но тракторы уже ждут в ангарах".
А старейшему английскому критику Джону Персивалу из "Индепендент" понравилось как раз то, что не устроило Макрелл - балет как "рассказ танцевальными средствами" и режиссерский прием Бурмейстера, отдавшего сюиту национальных танцев на балу бесовской свите Ротбарта. Персивал даже поставил театрально выразительный танец москвичей в пример родному английскому балету, погрязшему в "квазиоперных тяжеловесных драмах". А обозреватель "Обсервера" в ответ демонстративно назвал свою рецензию "Мы пойдем другим путем" и клеветнически приписал славянской деревне в "Снегурочке" повальное пьянство. Тогда Персивал, главный защитник московского балета, дал контрстатью под названием "Лебедь, за которого стоит умереть". Потому что смотрится свежо, кордебалет - "изумительный живой поток", а Наталья Крапивина (Одетта-Одиллия) "хорошенькая и очень мило улыбается".
Рецензенты единодушно восторгнулись Натальей Ледовской - Снегурочкой, сдержанно написали о Дмитрии Забабурине - Мизгире, обвинили Георги Смилевски (принца в "Лебедином") в актерской индифферентности, порадовались звучанию оркестра в "четвертом балете Чайковского", хотя и не все удовлетворились нарезкой из его произведений. В общем и целом понравился снежный кордебалет: после "Снегурочки" предвкушали его появление в лебедином варианте. Дождавшись птичек, обозреватель Би-би-cи Патрик Джексон назвал спектакль "озером удовольствия", а принца - нетерпеливым тинейджером. Понравилось ему и то, что во время исполнения испанских танцев сцена "инфернально пылает, как район красных фонарей".
В итоге все неплохо. Подзаработавшая фунты труппа довольна, продюсеры не прогорели, "Лебединое", как всегда, символизировало классику вообще, а "Снегурочке" английские спецы, кто как мог, определили надлежащее место в истории балета: для одних - "историческое недоразумение", для других - "славное прошлое", достойное современности.
