Григорий Заславский Премьера спектакля «Мера за меру» - копродукция столичного Театра им. Пушкина и лондонской компании Cheek by Jowl. Из программки можно узнать, что в создании спектакля участвовал лондонский Barbican, есть у спектакля также партнеры во Франции и в Испании. Ставил – хорошо известный в России, можно даже сказать любимый у нас Деклан Доннеллан, художник спектакля – постоянный соавтор Доннеллана Ник Ормерод. Пьеса – Шекспира, спектакль идет 1 час 50 минут (без антракта).
Модный сиреневый цвет осеняет афишу и программку нового спектакля Московского драматического театра им. Пушкина «Мера за меру»… В афише театра это – уже вторая шекспировская премьера за те три года, что театром руководит Евгений Писарев, предыдущую, «Много шума из ничего», он и поставил. Писарев никогда не скрывал, что уроки мастерства получал, работая с Доннелланом – он был ассистентом на трех его спектаклях, которые Доннеллан поставил с русскими актерами, в двух играл. Нет ничего предосудительного в том, что в «Много шума из ничего» уроки Доннеллана чувствуются. Тем более понятно желание Писарева-худрука, чтобы Доннеллан нашел в России еще одного постоянного партнера, - все предыдущие спектакли английского режиссера выпущены под крышей Международного театрального фестиваля им. Чехова. Это можно даже назвать благородным, хотя одновременно и просчитанным жестом. Доннеллана в России уважают, ценят, можно даже сказать – любят. Его «Борис Годунов» и сегодня представляется одной из лучших за многие-многие годы интерпретацией пушкинского текста. Может, одной из лучших за всю историю, - просто публика лучше помнит последние годы.
В «Мере за меру» манера Доннеллана узнается с первых минут. В его спектаклях все герои часто вот так же собираются или даже сбиваются в одну группку, точно так – проще выжить, сохранить «идентичность». При этом сам режиссер, заодно с художником Ником Ормеродом, своим постоянным соавтором, спутником, единомышленником, эту самую идентичность с первых же минут разрушают, поскольку в его спектаклях никогда нет тесной связи актеров с описываемым временем. Какие-то знаки времени, отдельные черты он еще готов выпустить на сцену, но чтобы следовать авторскому слову в костюмах, эпохе? – Нет, ни за что. Что же, так и вправду удобней (по аналогии с известным названием оперы Моцарта, так и хочется сказать: так поступают все режиссеры), тем более, что и авторы очень часто были весьма и весьма условны, когда селили своих героев в средневековой Испании или датском королевстве, Иллирии, Вероне. Прав Доннеллан, тысячу раз прав.
Не раз уж было замечено, что Доннеллан собрал в России первоклассную труппу, каждый раз добавлялись какие-то новые актёры, но какой-то костяк, очевидно, был ему важен, то есть дело не в лени устраивать новый кастинг, искать от добра добра… Из этой "труппы" в «Мере за меру» играют, например, Александр Феклистов (он – гуляка Лючио), Андрей Кузичев (Анджело, наместник Герцога), Анна Халилулина (Изабелла).
Со всех сторон, с какой ни возьми, это – хороший спектакль. Два часа он держит в напряжении, есть несколько сцен, когда, зная сюжет, всю эту историю с временной передачей властных полномочий, такую понятную и близкую нам, только-только пережившим схожий сюжет во всероссийском масштабе, - ты тем не менее, не отрываясь, смотришь на сцену. Точно следя за схваткой лучших ракеток мира, переводишь взгляд с Герцога (Валерий Панков) – на Изабеллу (Анна Халилулина), с Изабеллы снова на Герцога, туда-сюда: вдруг обманет ее, вдруг непогрешимость власти, то есть и его собственного выбора, окажется для него важнее правды и важней шекспировской развязки? То же и Кузичев, играющий… это можно сравнить с прорывом трубопровода, поскольку наглухо застегнутый костюм и очёчечки скрывают ему самому неподвластную стихию, которая готова мир взорвать. И уж точно не пожалеет ни легкомысленного Клавдио (Петр Рыков), ни его сестру Изабеллу.
Этот спектакль, с какой стороны не посмотреть, попадает в точку – всех наших сегодняшних споров вокруг пропаганды или распространения того и другого, будто бы рушащего все нравственные основы, уже помянутого преемничества, и т.д., и т.п. Для дураков в программке – целых два эпиграфа, из которых первый: «Добродетели стоит опасаться больше, чем греха, ибо ее чрезмерность не контролируется сознанием» - из Адама Смита, которого почитывал наш Онегин.
А уж как хорош, как кстати разбавляет сгущающиеся опасности своим веселым настроем и совершенно безответственным балагурством Лючио (Александр Феклистов). Можно было б сказать – и он, как Доннеллан, хорош как всегда. Но в том и дело, что Феклистов хорош, как всегда, но хорош он по-новому, и его живые реакции мешают отнестись к его приемам, вроде бы и знакомым, узнаваемым, как к механическому повторению. Ведь он такой живой, и актер, и его герой.
Так что ж плохого в таком прекрасном спектакле? Плохого нет ничего. Одна только мысль мешала совершенно отдаться на волю его волн: вот «дуэль» Анджело и Изабеллы, а вот – разговор о цене жизни, который ведут брат с сестрою, Клавдио (Петр Рыков) и Изабелла. А вот – просто чувствуется – как страсть, точно пружина, готова сорвать все эти пуговицы, так туго перехватившие в общем совсем не пышное тело ВРИО герцога. Но после этих захватывающих психологических поединков, стык в стык - переходы, пробежки, повороты туда-сюда нескольких алых кубов, украшающих сцену. И в эти недолгие минуты успеваешь подумать, что модный, современный театр стареет куда быстрее старинного психологического, и все эти группкой туда-сюда переходы, пробежки успевают надоесть быстрее быстрого (ведь все происходит на сцене достаточно стремительно), а смотреть на актеров, хороших актеров, даже когда они не двигаются и молчат, не устаешь.
