Глеб Макаревич
Тема безопасности была приоритетна на многих международных площадках, в том числе на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Тяньцзине 31 августа - 1 сентября 2025 года. Фото Reuters
«Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти», – писал Чехов в конце позапрошлого века. Видимо, жизнь все же меняется к лучшему: нынче в большем почете идеи объединяющие – во главу угла принято ставить интересы большинства заинтересованных игроков.
К таким идеям можно отнести и концепцию евразийской безопасности, сформулированную высшим руководством страны и активно обсуждаемую в российских экспертных кругах. Не принижая значения этой дискуссии, отметим, что пока ее содержание вызывает скорее смешанные чувства.
С одной стороны, сам призыв к формированию контура равной и неделимой безопасности на всем континенте заслуживает абсолютной поддержки, а приглашение всех заинтересованных сторон к предметному разговору по этой теме дает надежду на конструктивный диалог и благоприятные результаты – такие темы можно и нужно обсуждать. С другой стороны, государства на евразийском пространстве сталкиваются с таким большим количеством разнообразных проблем в области безопасности, что охватить их во всей полноте кажется практически невозможным.
Последний довод не должен вводить читателя в уныние. Напротив, признание ограниченности собственных возможностей должно служить стимулом к выделению тех сюжетов рассматриваемой проблематики, которые поддаются обобщенной концептуализации. Поскольку конференция в том числе посвящена сопряжению концепции евразийской безопасности с созвучными идеями ключевых партнеров России, то кажется логичным принимать во внимание их представления о желательных принципах функционирования общего пространства безопасности.
В этом контексте можно выделить три темы для дискуссии: институционализация евразийской безопасности, роль международных организаций в ее обеспечении, значимость экономического развития.
Особенности российского опыта обуславливают стремление Москвы формализовать механизмы обеспечения безопасности и придать им характер постоянно или регулярно действующего формата. Иллюстрации этого паттерна присутствуют как на глобальном, так и региональном уровне: в первом случае речь идет о постоянном членстве в Совете Безопасности ООН, во втором – о попытках выстраивания системы европейской безопасности на площадке ОБСЕ.
Представляется, что в отношениях со странами Южной Азии институционализация такого сотрудничества не является необходимостью – достаточно подчеркивать совместимость российской концепции с видением партнеров. Так, Индия не настаивает на формализации диалога по региональной безопасности, но готова продвигать свою инициативу «Весь мир – одна семья» на любых площадках, будь то Группа двадцати, БРИКС или ШОС.
Москва выделяет последнюю в качестве одной из организаций (наряду с Союзным государством, ОДКБ, ЕАЭС и СНГ), играющих важную роль в обеспечении евразийской безопасности. Учитывая значимость этих международных форумов в российском восприятии, кажется необходимым оговорить два момента. Во-первых, не стоит выстраивать дискуссию с партнерами вокруг антизападной повестки – у многих собеседников она не вызывает какого-либо интереса или даже, напротив, снижает его.
Во-вторых, контрпродуктивно ожидать от каждой многосторонней встречи прорыва, подобного тому, что произошел в этом году в Тяньцзине. ШОС доказала, что может выступать удачной площадкой для взаимодействия евразийских стран в те моменты, когда этому благоприятствует международная конъюнктура. Это уже немало, и едва ли стоит требовать большего.
Наконец, самое важное: представляется, что для большинства партнеров России нет ничего значимее экономического развития, притом эта тема воспринимается не как важное дополнение к основной проблематике безопасности, а как действительно экзистенциальный вопрос. Конечно, военно-политические вопросы играют важную роль в их повестке, особенно в моменты кризисов. Однако вопросы обеспечения устойчивого экономического роста – каждодневная забота азиатских правительств.
Так, Нью-Дели ставит стахановские цели по созданию десятков миллионов рабочих мест для молодежи, которая будет выходить на рынок труда в ближайшие годы. Реализация этих планов в индийском восприятии – это не просто цифры в отчетах национальной и международной статистики, а важнейшее условие социально-политической стабильности в стране.
Даже субъективная выборка наиболее важных тем для дискуссии по проблематике демонстрирует, насколько сложный и многоплановый разговор предстоит участникам конференции. Тем не менее без таких разговоров наполнить понятие евразийской безопасности внятным содержанием едва ли получится. Пусть сейчас об этом знать не суждено, но спустя какое-то (выразим надежду, непродолжительное) время эта дискуссия должна дать свои плоды.