Особый путь энергоперехода в России

Эксперты предложили рецепт энергетического микса для России. Фото фонда «Росконгресс»

Тема энергоперехода в последнее время во всем мире несколько пробуксовывает – все признают, что он необходим и неизбежен, но одновременно переосмысляются пути его реализации. Несмотря на многомиллиардные инвестиции в зеленую энергетику, по-прежнему активно используются ископаемые ресурсы. Россия в этом вопросе традиционно ищет свой особый путь, впрочем, как и другие страны. Участники экспертной дискуссии «Будущее энергетического перехода: найти свое место», прошедшей на Восточном экономическом форуме, выдвинули предложения, каким должен быть полностью чистый и при этом экономически конкурентоспособный российский энергетический микс.

Задор сменился реализмом

До 2022 года энергопереход определялся только климатической озабоченностью, отметила заместитель директора проектного центра по энергопереходу и ESG-принципам Сколковского института науки и технологий (Сколтеха) Ирина Гайда. «Эта озабоченность и сейчас никуда не делась, просто в разных юрисдикциях она имеет разные оттенки. Но набор драйверов, определяющих энергопереход, несколько изменился, – обратила внимание эксперт. – На первый план выходит энергобезопасность. Это касается всей цепочки поставок, включая доступность первичных ресурсов и технологий. Энергия должна быть и доступной, и качественной, и экологичной, и каждая страна будет искать это сочетание по-своему».

Изначально энергопереход действительно был движим климатическими соображениями, но сейчас все сложнее, согласился партнер консалтинговой компании «Яков и партнеры» Антон Порядин. «Определенные технологии становятся зрелыми и экономически выгодными. В солнечной и ветрогенерации, хранении энергии снижение стоимости на 50%. Возобновляемая энергетика подешевела. Развивается электротранспорт. Но мы имеем дело с неразведанной территорией. Новые технологии имеют тенденцию созревать нелинейно и не так, как мы рассчитываем, – отметил он. – Инвесторы устали, им нужен возврат средств. Многие компании потеряли в стоимости в битве за доверие инвесторов».

Несмотря на все дискуссии, глобально солнечная и ветрогенерация все равно лидеры по объему инвестиций, констатировал генеральный директор АО «Росатом Возобновляемая энергия» Григорий Назаров. Он привел пример Китая, в котором на эти два возобновляемых источника энергии (ВИЭ) придется 20% выработки в этом году. «Трансформация точно происходит. Но явно происходит и пересмотр целевых параметров: есть вопросы, какими они будут», – отметил он.

«План всегда отличается от реальности, – указала старший вице-президент по ESG Сбербанка Татьяна Завьялова. – Сейчас задор и юношеский максимализм сменяются более реалистичным взглядом на вещи. Требуется переосмыслить, что мы делаем и насколько наши шаги эффективны».

Зеленый баланс

Энергопереход будет продолжать влиять на долгосрочные изменения в экономике и энергетике по всему миру, в том числе в России, подчеркнули участники дискуссии. При этом наша страна находится в выгодном положении. Ее энергетический баланс уже достаточно зеленый: более 30% электроэнергии вырабатывают ГЭС и АЭС, большую долю занимает газовая генерация, солнечная и ветрогенерация хотя и отстают, но имеют большие перспективы. Основным драйвером энергоперехода могла бы стать гидроэнергетика. Россия обладает огромным гидропотенциалом, но сейчас он освоен всего на 20%.

Уголь тоже является ресурсом энергоперехода, а не его тормозом: популистские лозунги об отказе от угля и закрытии угольных ТЭС экспертами не разделяются. Но речь должна идти о новых технологиях его использования, глубокой переработке. Развитие углехимии будет стимулировать расширение номенклатуры товаров химической промышленности, которыми пользуются миллионы людей, создаст новые источники налоговых поступлений, поспособствует снижению нагрузки на транспортную инфраструктуру, а также снизит негативный эффект от сжигания угля. Углехимия позволит сохранить объемы добычи угля, поддержав занятые в отрасли миллионы людей и сохранив целые города.

Процесс энергоперехода в России также тесно связан с темпами газификации. Помимо очевидных экологических преимуществ, которые дает перевод угольных ТЭС на газ, газификация даст импульс развитию внутреннего рынка газа, что важно с учетом сегодняшних сложностей с экспортом голубого топлива. В то же время, например, в Иркутской области, несмотря на крупные газовые месторождения, газификация находится на уровне 1%, притом что в среднем по стране этот показатель превышает 70%.

Зеленая энергетика в России – это ГЭС. Фото Reuters

С точки зрения Антона Порядина, среднесрочно имеет большую перспективу развитие в России газовой генерации, зрелых технологий гидроэнергетики и ВИЭ. В долгосрочном плане он выделил атомную генерацию, особенно малой мощности. Энергопереход в России, по мнению эксперта, должен базироваться на суверенитете в компонентной базе и технологиях, «озеленении» ископаемого топлива, развитии зрелых технологий низкоуглеродной генерации – ГЭС, ВИЭ и систем хранения (особенно в Сибири и на Дальнем Востоке), а также ускоренной коммерциализации прорывных технологий будущего в международной кооперации.

Основанная Олегом Дерипаской компания Эн+ объединяет и угольные, и гидроактивы, в том числе 5 ГЭС и 16 ТЭЦ, что ставит ее в особое положение. «У нас огромнейший потенциал гидроэнергетики – и в Сибири, и в европейской части страны, и на Кавказе, – отметил генеральный директор Эн+ Владимир Колмогоров. – Отрасль должна развиваться. Чтобы не потерять компетенции, надо обратить на нее пристальное внимание, направить средства и если не сравняться с Европой или США по освоению гидроресурсов, то по крайней мере в два раза увеличить мощности российских ГЭС».

В энергетике главное – эффективное использование имеющихся ресурсов, подчеркнул член правления, первый заместитель генерального директора «РусГидро» Роман Бердников: «Гидропотенциал – то, что мы не используем совсем. За рубежом – почти полностью: Европа – на 80%, США – на 70%, другие страны – не менее 50%. Мы же всего на 20%». «Зеленая энергетика у нас в стране – это ГЭС, – продолжил он. – Причем у нее есть масса неэнергетических потенциалов. ГЭС помимо выработки электроэнергии – это еще и плотины, которые используются как дороги федерального значения. Использование водного транспорта, мелиорация – все дает дополнительные эффекты, которые мы не ценим».

«Уголь тоже надо использовать, это наша энергобезопасность, никто от него не отказывается, но на основе уже других технологий, в том числе зола должна утилизироваться», – подчеркнул Роман Бердников. «Не просто добыли уголь и отправили по железной дороге – а имеем в этой сфере собственное машиностроение и НИОКРы, включая технологии чистого угля», – добавила Ирина Гайда.

В оценке угольной генерации забывается, что, например, иркутским ТЭЦ – 60 лет и больше, отметил Владимир Колмогоров. Представители Эн+ ездили к партнерам в Китай – там реализуется правильный, современный подход: станция построена прямо на угольном разрезе, всем занимаются роботы, зола вовлекается в оборот, рассказал гендиректор компании. Эн+ займется строительством подобных новых станций и линий электропередачи от них с нуля, сообщил Владимир Колмогоров.

В гидроэнергетике Эн+ готова реализовать четыре проекта крупных станций, также изучается возможность строительства малых ГЭС на реках в Иркутской области. «Если есть возможность развития у частного бизнеса, ее надо поддерживать, не надо все сосредотачивать в руках государства», – призвал гендиректор компании.

Роман Бердников указал на сложности таких проектов: «Когда мы просим денег, нам говорят – вы дорогие, вы строите 10 лет, а у меня горизонт 4–5 лет. В рамках этих сроков мы никакую гидроэнергетику не сможем развивать». Деньги дорогие и для ветрогенерации – банки финансируют проекты по ставкам не ниже ключевой, они никак не субсидируются, отметил Григорий Назаров. «В России сейчас нет никаких мер стимулирования зеленых проектов. Тем не менее у Сбера портфель устойчивого финансирования – 3,3 трлн руб., в нем около 9% – это зеленая энергетика, и показатель растет. Даже в нынешних не самых благоприятных условиях интерес остается», – уточнила Татьяна Завьялова.

«Если мы считаем, что целью развития является рост благосостояния страны, то должны использовать сильные стороны и нашей ресурсной базы, и технологических достижений, – подытожила Ирина Гайда. – Это означает продвижение и дальнейшее развитие атомной энергетики, включая следующее поколение реакторов, и гидроэнергетики, где у нас и неиспользуемый гидропотенциал, и задел в машиностроении, и другие компетенции. Потенциально перспективны и солнечная, и ветрогенерация. За счет этого могли бы иметь полностью чистый энергетический микс, причем конкурентоспособный по ценам. На коротком горизонте основное снижение углеродных выбросов может быть достигнуто за счет перехода на газ. Углеводороды по-прежнему будут основой развития во многих других странах и соответственно прекрасной статьей экспорта для нас, пока есть на это спрос».

Россия на фоне БРИКС

Каждая страна по-своему видит справедливый переход к зеленой экономике, при этом трансграничное углеродное регулирование уже существует и будет оказывать нарастающее влияние на экономики стран, отметила Татьяна Завьялова. По ее словам, важно договариваться о единых правилах. «Россия могла бы собрать позиции стран БРИКС, гармонизировать их подходы и выстраивать методологию, которую мы будем от БРИКС предлагать ЕС, США, Британии, – говорит она. – Китай, Индия, Бразилия уже формируют свои решения в этой области. Если мы этот момент упустим, нам будет не очень комфортно заниматься международной торговлей».

В БРИКС дела обстоят по-разному. Так, в Индии энергетика на 74% держится на угле. Страна занимает первое место по количеству жителей, потребление на душу населения пока невелико, но будет расти. «У Индии нет особого выбора – нужно слезать с угольный иглы», – отметил партнер, руководитель практики по работе с компаниями сектора энергетики и коммунального хозяйства консалтинговой компании Kept Василий Савин.

Китай, по его словам, ушел гораздо дальше: с 2000 года энергопотребление и производство электроэнергии выросли в шесть раз, но получилось снизить зависимость от угля с 80 до 60%. «Энергопереход – это прежде всего про технологии. Китай это понял и, по сути, этот процесс возглавил. Сейчас в энергобалансе страны 14% занимает ВИЭ, а к 2030 году планируют довести солнечную и ветрогенерацию до 30%», – рассказал эксперт.

Россия в гораздо лучшей ситуаций, отметил Василий Савин, – есть гидроэнергетика и атомная энергетика, немного солнечной и ветроэнегетики, газ. «В совокупности неплохие позиции. Как мы хотим этим распорядиться – вот в чем вопрос», – подчеркнул эксперт.