Ремейк «Бесов» под названием «реформа РАН»

Реформа российской науки состоялась, и можно подвести окончательный итог. Он замечателен тем, что произошедшее в который раз повторило вечный российский сюжет, наиболее точно изложенный на страницах «Бесов» Федора Михайловича Достоевского. Произведение это далеко не всеми, даже претендующими на интеллектуальный дискурс читателями прочитано. Это дает возможность автору набросать сверхсжатый пересказ одного из самых пророческих и поэтому вечно злободневных текстов русской литературы.

Весь сюжет романа крутится вокруг трех персонажей: Степана Трофимовича Верховенского, представляющего собой старшее поколение жаждущих прекрасных и духоподъемных изменений в родном российском отечестве и двух молодых реформаторов-революционеров: сына Верховенского – Петра Степановича и его товарища по борьбе за лучшее будущее того же отечества Николая Всеволодовича Ставрогина. Есть еще один, побочный персонаж по фамилии Кармазинов с чтением своего произведения под названием «Мерси», имеющий зарубежное происхождение. О нем мы упомянули недаром, так как в коротком ремейке «Бесов» второго десятилетия XXI века он тоже неожиданно возник.

Кульминация романа «Бесы» – прямое столкновение трех первых персонажей, связанных между собой непростой историей совместных поисков лучшего пути для России. «Талантливый и многочтимый» и мнимо гонимый властями Степан Трофимович – духовный отец двух молодых революционеров. Он зажигает своими пафосными речами о судьбах России юные сердца Петра и Николая, все время твердя, что в родном отечестве далеко не все так хорошо, как хотелось бы. И молодые кидаются в бой, будучи совершенно разными. Петр Верховенский – заурядный, циничный и полный «кочкаревской» энергии действий. Николай Ставрогин – красивый, талантливый, парадоксальный, которому Петр Верховенский завидует сильно, глубоко, по-сальериевски, но без союза с которым он не мыслит осуществления своих дерзновенных замыслов.

О том, что все перечисленные персонажи кончили плохо, и рассказывают «Бесы». Степан Трофимович, бросив пламенную обличительную речь в лицо злым детям, умирает брошенный почти всеми. Петр Верховенский, организовав зверское убийство и беспорядки, исчезает где-то в просторах России и Европы. А Николай Ставрогин, гражданин кантона Ури, кончает свой жизненный путь в собственноручно сделанной петле. А зарубежного гостя, призванного со своим «Мерси» Петром Верховенским, сгоняют со сцены под свист и улюлюканье разъяренной публики.

Ремейк «Бесов» под названием «реформа РАН» воспроизводит описанный сюжет почти буквально. Перед нами коллективный Степан Трофимович Верховенский в лице выдающихся российских физиков (Жорес Алферов, Сергей Новиков, Владимир Захаров, Валерий Рубаков и другие), коллективный Петр Верховенский (Дмитрий Ливанов, Андрей Фурсенко, Ольга Голодец, Михаил Ковальчук, Владимир Жириновский и другие) и коллективный же Николай Ставрогин (Сергей Гуриев, Михаил Гельфанд, Константин Северинов и прочие талантливые и относительно молодые представители передового российского научного сообщества). И даже зарубежный гость родом из России нарисовался (нобелевский лауреат Андрей Гейм).

Помимо такого, скажем, инсталляционного совпадения существует более глубокое семантическое: строй речей перечисленных чуть выше персонажей удивительным образом напоминает тот, что демонстрировали персонажи почти полуторавековой давности.

Степан Трофимович Верховенский в романе: «Господа, я разрешил их тайну. Вся тайна их эффекта – в их глупости! Да, господа, будь это глупость умышленная, подделанная из расчета, – о, это было бы даже гениально! Но надо отдать им полную справедливость: они ничего не подделали. Это самая обнаженная, самая простодушная, самая коротенькая глупость». Коллективный СТВ XXI века: «На заседании правительства я бы сразу же, прошу прощения, истерику устроил бы! И это прекрасно знали... Кто эти люди?.. Министр Ливанов – любопытная фигура. Его позиция по поводу Академии напоминает мне Козлотура из одноименного романа Фазиля Искандера. Председатель колхоза показывает на него, когда Козлотура пытаются спарить с козой, и говорит: «Нэнавидит!»

Петр Верховенский в романе: «Минуя разговоры – потому что не тридцать лет же опять болтать, как болтали до сих пор тридцать лет... или вы держитесь решения скорого, в чем бы оно ни состояло, но которое наконец развяжет руки и даст человечеству на просторе самому социально устроиться, и уже на деле, а не на бумаге». Коллективный ПВ XXI века: «Я сам участвовал в обсуждении еще с 2005 года. Мы не то что спешим с этой реформой, а уже опаздываем... Не может академия себя реформировать. Это старцы, у них средний возраст – 74 года. На пенсию всем. Долой!»

Николай Ставрогин в романе: «Связав меня преступлением, вы, конечно, думаете получить надо мною власть? Для чего вам власть? На кой черт я вам понадобился? Раз навсегда рассмотрите ближе: ваш ли я человек, и оставьте меня в покое». Коллективный НС XXI века: «Проблема в том, что при обсуждении законопроекта ни разу не возник вопрос о цене реформы. Обязательно возникнут потери, потому что будут какие-то косяки, примеры в большом количестве приводились... Страшно подумать о том, что произойдет, когда начнут вступать в силу новые аспекты непродуманного закона».

Кармазинов в романе: «Господа... я вижу, что моя бедная поэмка не туда попала. Да и сам я не туда попал». Кармазинов-Гейм XXI века: «Я ожидал, что Ливанов с Медведевым окажутся умнее... Я предпочту подождать развития ситуации, прежде чем отчаиваться, пока мы не получим всей информации».

В «Бесовском» сюжете второго десятилетия XXI века все персонажи кончили не так ужасно, как в романе. Выдающиеся физики здравствуют и полны энергии. Коллективный ПВ никаких кровопусканий не организовал; его рано или поздно уволят, и ему на смену придет другой коллективный ПВ. Коллективный НС оказался в Париже, но частично, и ему на смену придет иной коллективный НС. Гейм, уже не раз обруганный и осмеянный, по-прежнему трудится в своем Манчестере и надеется на лучшее.

Все живы. И слава богу. Читайте роман Ф.М. Достоевского «Бесы».