Владимир Пимонов  |
| Евсеев с музыкой накоротке...
Фото из архива Бориса Евсеева |
Проза Бориса Евсеева удивительно музыкальна. Это и неудивительно: по первой профессии он музыкант. И не только разбирается в ней превосходно, но и много пишет – о композиторах, порой совершенно забытых, но сильных, ярких, важных.
Еще одна из важных черт прозы Евсеева – это фантасмагоричность. Последний его роман «Пламенеющий воздух» – это одновременно лирический гротеск и психологическая драма, посвященная загадке эфирного ветра.
О Годе литературы, малой родине и новой повести писателя «Чайковский, или Волшебное Перо» с Борисом ЕВСЕЕВЫМ побеседовал Владимир ПИМОНОВ.
– 2015 год объявлен Годом литературы. Сейчас уже заработал официальный сайт, учреждена Литературная палата, в которую вошли представители крупнейших союзов писателей, переводчиков, журналистов. Борис Тимофеевич, расскажите о вашем отношении к этим мероприятиям. Вовлечены ли вы в организационную работу? Что конкретно могли бы предложить организаторам? Насколько реально, что вас услышат?
– Я был в МХТ имени Чехова на торжественном открытии Года литературы: писателей там было немного, а вот окололитературных проныр и не имеющих отношения к литературе чиновников – без счета. Первоклассных писателей у нас и впрямь негусто, может, даже меньше, чем вмещает зал МХТ. Репрессивное замалчивание высокой литературы медиасообществом и некоторыми ветвями власти привело к страшному перекосу в сознании трех поколений граждан! Качественных писателей стали гасить, как тоненькие свечи, уничтожать как вид.
Кто только не пользуется сейчас подоспевшим Годом литературы: долларовая интеллигенция и секретарствующие ключницы, либеральные древоеды и комсомольские листоблошки… Вовлекаться в их пустопорожнюю деятельность не хочу. А вот писать новые повести, заниматься языкотворчеством и добиваться внесения в Трудовой кодекс профессии писатель – готов без устали!
– На проведение мероприятий Года культуры в РФ в 2014 году было выделено 3 миллиарда рублей. Заметили ли вы, что люди в России стали после этого культурнее? Наверняка выделены средства и на Год литературы. Способны ли деньги поднять в обществе престиж писательской профессии, увлечь людей литературой, воспитать будущих классиков?
– Культура – дело вековое, небыстрое. И хотя недавно подписан документ «Основы государственной культурной политики» – не он, а подлинное равенство при распределении «золотого запаса» культуры сыграет решающую роль в ее взлете! Сейчас наблюдается явное неравноправие граждан при получении культурных ценностей. В столицах этих культурных ценностей с избытком. А кое-где в провинции – шаром покати…
Что же до классиков, так ведь и Пушкина когда-то классиком не считали, говорили: «исписался», «умер при жизни». Антона Павловича «чеховщиной» и «третьеразрядностью» донимали. Классиков не воспитывать нужно. Им нужно не мешать жить. А также способствовать тому, чтобы они творили не в четверть силы, не на коленке в метро, не на мизерную стипендию в чуланах Литфонда!
– Вы родом из Херсона. Насколько для вас важна связь с малой родиной? Влияет ли она на ваше творчество? Как сейчас складываются отношения с земляками?
– Я родился на Украине, но моя духовная родина – Новороссия. С детства я жил в атмосфере любви к Екатерине Великой и Суворову, к Ивану Ганнибалу и Федору Ушакову. Но больше всех любил князя Потемкина, похороненного, кстати, в Херсоне, который он одно время мечтал сделать столицей Российской империи. А Москва – город моих предков. Вот я в нее в 1971 году и вернулся. Однако о Новороссии писал и пишу во многих своих произведениях.
Новороссия – моя боль! Но и Украина – тоже… В романе «Отреченные гимны», вышедшем в 2003 году, события, которые происходят сейчас на юго-востоке Украины и в Новороссии, предугаданы конкретно, в деталях. Более того, в романе звучат и финальные аккорды еще только предстоящей истории.
– В этом году исполняется 175 лет со дня рождения Петра Ильича Чайковского. Вы по первой своей профессии музыкант, прекрасно чувствуете музыку, которая, на мой взгляд, присутствует в ваших произведениях. Какой он, Петр Ильич? Насколько музыка Чайковского нужна современным людям? Можно ли с помощью литературы привить интерес к классической музыке вообще и к личности Чайковского в частности?
– Только что вышла моя книга для детей «Чайковский, или Волшебное Перо». Это повесть-сказка. Именно в сказочной форме мне хотелось познакомить юных читателей с русским гением. Завистники возвели на Чайковского множество напраслин, а он был редкой души человек: добрый, веселый, без меры впечатлительный.
Я старался раскрыть истоки его творчества и великую любовь к народному мелосу, хотел, чтобы великие литературные образы, с которыми он работал, запомнились детям. Узколобые «слухмейкеры» могут и дальше раздувать сплетни, пущенные сестрами Пургольд и подхваченные заокеанскими доброхотами! Но детские души надо перестать тиранить «грязненьким» Чайковским, нужно восстановить чистый, светлый образ.
– В 1–3-м номерах журнала «Юность» за 2015 год опубликована ваша повесть «Офирский скворец». О чем эта повесть? И почему вы публикуете ее в «Юности», в издании, о существовании которого вспоминают разве что с ностальгией.
– Журнал «Юность» сегодня снова набирает высоту. А повесть – остросовременная. В то же время она накрепко связана с отечественной историей. Вот завязка: российский подданный, авантюрист и прожектер Иван Тревога, задумавший основать на острове Борнео Офирское царство и выдававший себя в Голландии и во Франции за принца Голкондского, по приказу Екатерины II заключен в крепость, а потом в Смирительный дом. Там Иван учит скворца человеческой речи. Вскоре ему удается переправить птицу в Москву, к загадочной расселине времен, находящейся в знаменитом Голосовом овраге. В этом овраге (что подтверждено документально) на долгие годы пропадали, а потом, через десятки лет, вновь появлялись как отдельные люди, так и целые воинские подразделения. Обер-секретарь Тайной экспедиции при правительствующем Сенате Степан Шешковский посылает разыскников поймать скворца, говорящего разные дерзости. Разыскники вступают в овраг и пропадают там на 200 с лишним лет. Появляются они в Москве лишь весной 2014 года…
Но большая часть повести относится к нашему времени. События происходят не только в российской глубинке, но и на Украине, и на Донбассе. При этом черточки сверхреальности не лишают повесть достоверности, а проступающий кое-где «мистический натурализм» только резче высветляет нашу действительность.
– Что ждет русскую литературу? Чего нам всем вообще ждать от жизни?
– В России все самые важные жизнетворческие идеи всегда приходили из литературно-художественного опыта. Литература – это познание! И это совокупность мира, а не только политический или исторический его аспекты.
Отсутствие качественной литературы опасно для России! Поэтому русскую литературу, в частности художественную прозу, ждет новый взлет. Но еще важней то, что произойдет с языком. Он порвет путы иноземщины, вернется к корням, засверкает блестками просторечия. Беспутье языка – беспутье мысли. А беспутье мысли – беспутье страны!
