Диалог Россия–ЕС под вопросом

В ближайшее время станет ясно, возобновятся ли в октябре переговоры по новому базовому соглашению между Россией и Евросоюзом. В соответствии с заявлением Франции, председательствующей в ЕС, возобновление диалога будет зависеть от выполнения Москвой Плана Медведева–Саркози. Договоренности предусматривают, в частности, полный вывод российских сил из зон, прилегающих к Южной Осетии и Абхазии, на линию, предшествующую началу боевых действий. И этот вывод должен быть осуществлен в течение 10 дней после размещения 1 октября в этих зонах 200 наблюдателей от Евросоюза.

Различная трактовка Россией и ЕС договоренностей по Грузии (мандат и дислокация Миссии наблюдателей ЕС, дислокация и статус российских сил и т.д.) может не позволить продолжить переговоры с перспективой отмены ноябрьского саммита ЕС–Россия в Ницце. Брюссель попросту станет заложником собственной позиции, если признает, что Россия не выполнила план Медведева–Саркози. А признать обратное также крайне проблематично, поскольку это, по сути, означало бы принятие позиции Москвы.

Понятно, что переговоры необходимы. К тому же очевидно, что урегулирование в Грузии невозможно без активного диалога с Россией, и это также аргумент в пользу продолжения переговоров по соглашению. Поэтому если и не в октябре, но они все же будут продолжены, возможно, с оговорками. По экономической части соглашения, где прагматические интересы перевешивают все остальные аргументы, можно договориться относительно быстро, даже если переговоры по другим разделам будут пробуксовывать. В этом случае экономическая часть, целиком входящая в юрисдикцию ЕС, а не отдельных стран-членов, может вступить в силу с момента подписания, то есть до полной ратификации всего соглашения.

Москве уже до начала переговоров удалось отстоять свое видение будущего «большого договора», которое отличается от концепции ЕС. Евросоюз стремился выработать подробный документ, охватывающий все сферы сотрудничества. Россия, хотя и заинтересована в конкретизации сотрудничества, считает такой подход как минимум проблематичным.

Во-первых, Москва не хочет повторять ошибки, связанные с действующим СПС. Многие конкретные положения, включенные туда, на деле оказались невыгодны России, другие вообще не работали. Поэтому новое соглашение должно быть более эластичным. Во-вторых, прописать конкретные модальности взаимодействия между Россией и Евросоюзом вряд ли возможно до тех пор, пока не будут так или иначе решены вопросы его институциональной перестройки, предусмотренной Лиссабонским договором. Но даже когда и если он вступит в силу, ЕС потребуется время на обкатку и доработку новых механизмов и инструментов. В-третьих, ключевым аспектом работы над документом является обеспечение успешной ратификации соглашения. Понятно, особенно после неудач ЕС с Лиссабонским договором, что объемный и детализированный документ, определяющий долгосрочные отношения Евросоюза с Россией, выглядит с этой точки зрения много более проблематичным. А ведь подписанное, но не ратифицированное соглашение гораздо хуже его отсутствия, поскольку был бы заблокирован намеченный магистральный путь развития отношений.

По словам Владимира Чижова, постпреда России при европейских сообществах, «документ будет посвящен не конкретным сюжетам, а принципам взаимоотношений». Это означает, что к базовому документу будут приложены соглашения по сотрудничеству в различных областях. Партнеры договорились, что соглашение будет охватывать сотрудничество во всех областях, определенных в четырех «дорожных картах» по формированию общих пространств, и открывать его будет раздел, посвященный сотрудничеству в сфере международных отношений и безопасности.

Последнее обстоятельство особенно важно в нынешней ситуации, когда отношения между ЕС и Россией серьезно осложнены конфликтом в Грузии. Москва не хочет увязывать эту проблему с работой над новым соглашением. «Мы убеждены, что наше партнерство с Евросоюзом не должно быть заложником расхождения в подходах к тому или иному конкретному вопросу», – говорит министр иностранных дел Сергей Лавров. Однако очевидно, что скорее речь идет не об «отдельных разногласиях», а о призыве признать необходимость сотрудничества, «несмотря ни на что». Но и в ЕС, и в самой России понимают, что случившееся заставляет рассматривать отношения России с западными партнерами в категориях «до» и «после». Евросоюз попал в сложное положение. С одной стороны, он не может согласиться с российской трактовкой произошедшего в Грузии. С другой стороны, у России и ЕС действительно нет альтернативы диалогу и сотрудничеству.

События в Грузии продемонстрировали и России, и ЕС, насколько необходим поиск совместных политических решений. Успешный диалог развивался до сих пор там, где позиции партнеров были близки, а сотрудничество по проблемным темам ограничивалось изложением взаимных озабоченностей. Теперь Россия и ЕС вынуждены искать компромиссные решения по серьезнейшей и многоаспектной проблеме, несмотря на существенные расхождения в позициях. Впервые Россия поддержала активизацию действий ЕС по урегулированию в Грузии. А Евросоюз в отличие от США продемонстрировал способность действовать взвешенно. Все это создает предпосылки для прогресса в работе над новым соглашением, в том числе и в части безопасности.