Екатерина Трифонова
В Совете Федерации обсудили гуманизацию уголовного закона. Фото с сайта www.council.gov.ru
Государство продолжит курс на смягчение Уголовного кодекса (УК) РФ, было заявлено на круглом столе в Совете Федерации. Власти планируют расширять применение таких институтов, как отсрочка наказания и малозначительность деяния, чтобы сажать за решетку как можно меньше людей. Эксперты «НГ» уверены, что улучшать тот же УК, конечно, надо, однако это мало что даст без изменений среди тех, кто законы применяет. То есть без реформ в правоохранительной сфере и судебной системе, которые не используют и уже имеющиеся инструменты гуманизации.
Круглый стол «Актуальные вопросы обеспечения последовательной и обоснованной гуманизации уголовного законодательства РФ» провел комитет Совета Федерации по конституционному законодательству. Были выяснены планы властей по направлениям гуманизации.
Скажем, Верховный суд (ВС) РФ и Минюст готовят поправки в УК, которые позволят освобождать от ответственности за незначительные преступления чаще, чем сейчас. Речь шла и о более широком применении такого института, как отсрочка наказания.
Также в ВС подтвердили необходимость пересмотреть суммы ущерба, например, от хищений. Нынешний порог, когда мелкое хищение наступает с 2,5 тыс. руб., а 5 тыс. – это уже значительный ущерб, очевидно, устарел. 250 тыс. руб. с учетом многолетней инфляции – это тоже уже вряд ли крупное хищение. И даже 1 млн трудно признать особо крупным.
Управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев подтвердил «НГ», что в последние месяцы как-то даже с новой силой зазвучала риторика о гуманизации уголовного законодательства. Это и обсуждения в Госдуме, и заявления Федеральной палаты адвокатов (ФПА), и те социальные вызовы, которые все чаще обнаруживаются в диспропорциях между проступками и наказанием за них. Впрочем, сам Гавришев считает, что главная проблема не в тексте УК, а в том, как он применяется и кто его применяет. По его словам, парадокс уголовного правосудия – это «мягкий закон, жесткая система». То есть на бумаге УК РФ выглядит вполне неплохо – и в нем уже есть и понятие малозначительности, и освобождение от ответственности при возмещении ущерба, и альтернативные наказания – от штрафов до ограничения свободы. Есть и та самая отсрочка наказания по гуманитарным основаниям.
В реальной же практике – особенно в тех делах, где есть «хотя бы капля политической или публичной подоплеки, действует логика «сажать, несмотря ни на что». Гавришев привел пример предпринимателя из Сургута, допустившего ошибку в документообороте на сумму менее 350 тыс. руб. при расчете НДС. Ущерб был возмещен в полном объеме, стороны примирились, но следствие настаивало, что было причинение ущерба государству в результате «преступного умысла». Прокурор просил в суде 4 года условно, а суд дал 3,5 года реального срока. Это потому, пояснил Гавришев, что суды боятся признавать малозначительность преступлений и когда все их признаки налицо, то есть опасаются выходить за пределы обвинительного уклона.
Другой пример, когда «гуманность проигрывает протоколу»: мать троих детей на иждивении осуждена за хранение наркотиков, при этом без цели сбыта, количество незначительное. По логике ей должна быть назначена отсрочка наказания до достижения одним из детей 14 лет. И формально суд рассмотрел заявление об отсрочке, затем отказав с мотивировкой «не представляет исключительных обстоятельств». «Суд предпочитает перестраховаться, потому что «гуманность» – это не норма, а исключение. И все боятся пойти против системы, в которой отсрочка – это почти как оправдание», – подчеркнул Гавришев.
Он также рассказал «НГ», какой могла бы быть реальная гуманизация. Например, инструмент малозначительности должен применяться не по желанию суда, а обязательно при наличии явных признаков. Что же касается декриминализации, полагает Гавришев, то часть статей УК можно перевести в плоскость административных правонарушений. Это снимет нагрузку со следствия и освободит суды для разбирательств по реально опасным делам. Но сегодня, настаивает Гавришев, гуманизация – это чаще всего лишь риторика, поскольку и суд не независим, и прокуратура работает на обвинение, а не закон, и следствие руководствуется не правом, а ведомственными установками. То есть правоприменители – это заложники «палочной» логики. Таким образом, «реформировать УК нужно, но куда важнее реформировать тех, кто этот кодекс применяет», а иными словами – «надо перестать бояться разбираться».
Партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант заметил «НГ», что гуманизация уголовного законодательства и, разумеется, практики его применения, должна заключаться не только и не столько в смягчении наказаний и действительно необходимом восстановлении разрушенной системности санкций за различные категории преступлений. По его словам, это важная, но вторичная цель. Говорить всерьез о какой-либо гуманизации просто невозможно, если действия, не представляющие реальной общественной опасности и в силу этого не являющиеся преступными, будут по-прежнему признаваться преступлениями и лишь наказываться более мягко. Так что гуманизация – это прежде всего сужение сферы уголовной репрессии, которая применяется только тогда, когда иными – более мягкими – способами невозможна эффективная защита охраняемых законом ценностей. А это права и свободы человека, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, наконец, конституционный строй. И цель сузить сферу уголовной репрессии и ее применения должна быть постоянной и главенствующей.
Достигать же эту цель следует с помощью комплекса мер, пояснил Клювгант. Первая – это прекращение порочной практики искусственного конструирования составов преступлений не по критерию реально высокой общественной опасности деяния, а из любых конъюнктурных соображений. Конечно, «должны быть полностью устранены и последствия этой порочной практики». Вторая мера – это неукоснительное соблюдение фундаментальных принципов уголовного судопроизводства: презумпции невиновности, запрета объективного вменения, привлечения к уголовной ответственности только при доказанном наличии всех признаков состава преступления. «И лишь в отношении таких деяний может и должен решаться вопрос о справедливом наказании, отвечающем его целям. Не мести и расправе, а восстановлению социальной справедливости, исправлению виновного и предупреждению новых преступлений», – настаивает Клювгант. Должны неукоснительно исполняться требования самого УК, раскрывающие содержание принципа гуманизма в ст. 7. А именно: он должен обеспечивать безопасность человека (в том числе, разумеется, и обвиняемого, и осужденного), наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. «Попытки достигнуть гуманизации любыми локальными и фрагментарными, пусть и правильными, мерами заведомо обречены на неудачу», – пояснил он.
Как подтвердил «НГ» учредитель московской коллегии адвокатов «Постанюк и Партнеры» Владимир Постанюк, актуальная тема гуманизации действительно разбирается при консенсусе Совета Федерации. И важно понимать, что это означает «не смягчить любой ценой», а установить разумный баланс между защитой общества и правами личности. «По моему мнению, ключевые векторы развития такие: сделать штраф-компенсацию приоритетом по экономическим составам. При полном возмещении вреда суд должен в первую-очередь назначать денежную санкцию, оставляя изоляцию как крайний случай. Не раз об этом говорил и пленум ВС – ограничение свободы воспринимать как исключительную меру», – заметил Постанюк.
Партнер Criminal Defense Firm Анна Голуб пояснила «НГ», что большинство юристов согласны с необходимостью повысить порог крупного и особо крупного размера причиненного ущерба, «250 тыс. руб. в 2010 году и на настоящий момент – это совершенно разные деньги». Она также напомнила, что назначение отсрочки наказания как женщинам, так и мужчинам, которые воспитывают детей в возрасте до 14 лет, – это право суда. И привела в пример такой случай: женщине, которая заключила досудебное соглашение с обвинением, чтобы дело рассматривалось в особом порядке в связи с полным признанием ей вины в мошенничестве, суд все равно суд назначил реальное лишение свободы, передав ребенка органам опеки. Что касается инициативы о расширении малозначительности деяния, то тут Голуб привела такое сравнение: одно дело, когда в квартиру в пенсионеру или ветерану войны приходят «социальные работники» и крадут пенсию, сбережения, награды, а другое – когда из магазина человек вынес продукты, поскольку живет на улице и только так может выжить. И то, и другое – это кража, «то и другое с точки зрения уголовного закона – это преступление, но что если посмотреть на ситуацию с моральной точки зрения?» Также она указала на необходимость доработки и статьи о взятке, которая, скажем, предусматривает наказание от 7 до 12 лет лишения свободы за получение 150 тыс. руб. Примерно такой же срок дают за убийство, заметила Голуб. И хотя никто не говорит, что нужно поддерживать коррупцию, однако и «расстреливать» человека тоже нельзя». При этом из-за того, что за соблюдением и исполнением законов стоят люди, по одинаковым, казалось бы, ситуациям и принимаются столь разные решения.
