Мария Давыдова
Не каждая лягушка дождется Ивана-царевича. Фото Евгения Никитина
Личный пример
Воспитывать следует не словами, а личным примером.
Это все знают.
Если сам ничего, кроме «анекдот точка ру», не читаешь, не требуй от ребенка, чтобы он зачитывался классикой.
И еще: дитя не вынырнет из смартфона, если родитель ходит с телефоном в обнимку в уборную.
Руководствуясь такими правильными правилами, сделала над собой усилие и отправилась мыться без телефона.
Тот с тумбочки молча и предостерегающе смотрел вслед. Я же была непреклонна: воспитание начинается с себя.
Пока мылась, пока чай пила в кухне, наступила окончательная ночь.
Возвращаюсь к месту расставания с телефоном, обнаруживаю три встревоженных звонка от бабушки и одно сердитое сообщение от сына из поезда: «Мама, мне бабушка звонит, уже поздно, я не могу говорить. Перезвони ей».
И на часах почти 12 ночи. И на душе тревога: а вдруг что-то случилось.
И звонить старикам уже поздно.
И писать невозможно: бабушка сообщения не читает.
Забылась тревожным сном, утром узнала, что в поезд сыну бабушка звонила, потому что я к телефону не подхожу. А она между тем беспокоится.
С тех пор моюсь исключительно под надзором средств связи.
И не только моюсь.
Воспитываю тоже.
Футболка, сверху водолазка
На ночь я всегда ставлю телефон на зарядку.
Осталось завести еще одну полезную привычку: регулярно подключать зарядку к сети.
Что поделать, пришлось взять с собой проводок в автобус.
Хорошо, что любимое место, с которого так хорошо смотреть в лобовое стекло, оказалось свободно, а ехать мне до конечной – успеет зарядиться.
На остановке входит встревоженная пассажирка со смартфоном в руке. Озирается: разъем для проводка занят.
Снова озирается.
Еще раз косится на меня:
– Простите, пожалуйста, у меня телефон садится...
– Вам зарядить дать?
– Ой, а можно? Я быстро очень, я только позвоню.
– Ну, конечно, вот...
– Алё-алё, привет! Слушай внимательно: белую футболку. Сверху водолазку. А потом свитер красный. Повтори! Нет! Нет! Свитер на водолазку, водолазку на футболку. Джинсы теплые. Нет, не синие, теплые. Футболку вниз. Сверху водолазку...
«Сестра, – думаю почти с нежностью. – Эх, елы-палы, сестра. Интересно, сколько мальчику лет?»
Слушаю дальше:
– Кроссовки не надевай, ноги промочишь! Ботинки возьми. Ну, те, толстые. И самое главное: не забудь удостоверение многодетного. Слышишь, не забудь. Ну, все, пока, целую. И шарфик надень.
Морда с человечьими глазами
Возвращалась от врача.
Нужно было пересесть с автобуса, у которого конечная, на другой, который почти до дома, и проехать через мост.
Всего лишь через мост и еще немного, поэтому решила сесть «снизу» – там, где нарисованы беременная женщина, старушка с клюкой и еще, кажется, коляска инвалидная.
Места эти, во-первых, противные, там дует понизу, а во-вторых, действительно предназначены для маломобильных граждан, поэтому обычно стараюсь туда не соваться. Но тут уж очень устала, а другие все заняты.
Села. Сижу. В окно смотрю на темную реку и огоньки по берегам. Думаю, что осталось до дома всего ничего, а там можно и прилечь.
Вдруг слышу у правого плеча какой-то недовольный скрип. Кто-то противным голосом бубнит на одной ноте. Слова постепенно различаю: кого-то спрашивают, не беременный ли он. Она, конечно: не беременная ли она. Оборачиваюсь – а это меня спрашивают.
Я так удивилась, что с ходу отвечаю:
– Нет, что вы!
Не подумав, зачем спрашивают.
Возвышается надо мной дама такая... колоритная: за спиной сумка-рюкзак большая, наискосок ремень – сумка-кошелек маленькая, через другое плечо наискосок дамская сумка обычных размеров, а из кармана выглядывает пучеглазая собачья морда и смотрит печальными человечьими глазами мне прямо в душу.
Я, не тонко выражаясь, совершенно обалдела от такого явления нашей городской транспортной жизни и молчу.
А тетка продолжает тыкать в разные обозначения рядом с тем местом, где я сижу, и выяснять, не беременная ли я. А может, я инвалид? Престарелый пассажир преклонного возраста?
А собачонка продолжает молча и печально глядеть мне в глаза.
На слове «престарелый» я повела глазами случайно через проход и обнаружила на аналогичном месте напротив толстого, румяного парня лет двадцати пяти. Парень за всей этой сценой жизнерадостно наблюдал и явно получал удовольствие. При этом и встать никаких попыток не делал.
Открыла рот, чтобы спросить:
– Я что, тут самая молодая?!
Посмотрела еще раз на парня.
Встретилась глазами с собачкой.
Виртуально плюнула и поднялась – встала тут же, у окна, вцепившись в поручень. В конце концов, у нее багажа вон сколько плюс животное, а мои вещи все влезли в маленькую сумочку, да и та за плечами. К тому же и ехать осталось полмоста и остановку в придачу.
Что до парня: может, у нее шея не поворачивается и она его не видит. Или боится, что парень ее съест. А я точно не съем – по мне сразу видно.
Тетенька, беременная собачкой, плюхается на мое место, а я гляжу на ее отражение в стекле и прикидываю: по всему выходит, что вообще-то собаконосица вряд ли старше меня.
С другой стороны, вопрос: «Вы что, престарелая?!» задан в совершенно правильном психологическом ключе. Ответ должен быть: «Конечно же, нет, садитесь, бабушка!»
Подумав про бабушку, я так раздосадовалась, что даже частично забыла про усталость: как же я не сообразила, что нужно сказать?! Вечно все мое остроумие проходит задним числом, эх!
Долго сказка сказывается, да быстро едется: уже скоро и выходить, как вдруг кто-то трогает меня за плечо.
Оборачиваюсь: дедушка – седые брови. Маленький. Явно за 80.
Тяжело, наверное, стоять ему.
Только что же я могу ему теперь уступить?!
Думая так, вдруг слышу очень твердое и галантное:
– Садитесь, пожалуйста, дама!
В первую минуту даже растерялась.
И тут вспомнила, как мать меня, школьницу, учила:
– Погляди сперва, кому уступаешь место. Некоторые хотят быть молодыми и вовсе не рады будут твоему «садитесь, пожалуйста!»
И вот этот старый человек именно такой – он в собственных глазах по-прежнему мужчина, уступающий усталой женщине место, а не дряхлый «пассажир преклонного возраста» с клюкой.
Тихо поблагодарила и гордо села на дедушкино место. И гордо проехала на нем целую остановку. А когда выходила, еще раз улыбнулась и поблагодарила.
И на прощание еще поглядела в удивительные собачкины глаза: давно я не видела таких выразительных в своей печали глаз.
Думала, эта собачка мне приснится, так она мне запала в душу.
Но нет, до утра снилась, как обычно, совершенная ерунда.
А собачка так и не захотела присниться.
Самый щедрый напиток в мире
Прекрасное субботнее утро, почти пустой автобус. Бонусом даже любимое место свободно – впереди лучший обзор. Ехать долго, можно смотреть на университет, пытаться через решетку разглядеть, что уже зацвело в ботаническом саду. Потом большая киностудия – не очень живописное здание, но территория у них хороша: каскад мини-прудиков, скульптуры, мельничное колесо.
И, наконец, наша любимица: гигантская лягушка со стрелой во рту, которой, увы, не суждено обратиться в Василису Премудрую.
Зимой по субботам я гляжу в заиндевевшее автобусное окно и всех жалею: себя, растопыренные мерзлые деревья, занесенную снегом лягушку. Какой-то злой шутник пустил намеком глупую стрелу, и вот она знай себе держит во рту случайный трофей много лет и зим подряд, не догадываясь, что Иван-царевич так никогда и не придет. Весной – другое дело: все вокруг зеленое, как сама лягушачья царевна. Очень надеюсь, что ей не так одиноко среди зелени.
Проезжаем под мостом: пришло время глядеть на реку, монастырь на другом берегу, чаек и пароходики. Можно просто так глазеть на все на это, и это тоже будет хорошо, но ритуал требует музыкального сопровождения: включаю идеальный саундтрек к новому фильму Вендерса. Пробовала слушать его дома, но нет, не зря герой знаменитого актера, кумира нескольких поколений японцев, держит кассеты в машине. Движение – вот чего не хватает этой музыке дома.
Итак, в наушниках песни, за большими выпуклыми окнами весна. Плюс еще что-то, чего никогда не было раньше. Догадалась: этот автобус как-то по-особому пахнет. Не спешкой и случайными попутчиками – на этот раз он весь пропитался уютным и манящим, как само субботнее утро, ароматом хорошего кофе. Скашиваю глаз на сидящую рядом элегантную даму. Желаю при этом быть деликатной, поэтому разглядеть удается только каштановую прядь в солнечном луче, и – вот оно – в руке у попутчицы уютно устроился дымящийся термос. Аромат кофе, кажется, можно черпать ложкой, что я и делаю. У нее, как и у меня, в ушах наушники, в окне река и чайки. Только термоса с кофе у меня нет – я не пью кофе. И все равно, и пускай. Кофе – самый щедрый напиток в мире, он обволакивает всех таким ароматом, что хочется немедленно сделать что-нибудь хорошее.
Поэтому я пишу этот рассказ про запах кофе в автобусе. Пусть всем будет хорошо – даже тем, кто давно не пьет кофе!
Константин Ремчуков