Тиртей Вчера был ужасный переполох. С самого утра приползают ко мне знакомые с графинами и хнычут, дескать, выпить-то надо, да за что - не знаем. А сами себя в истерике спиртом из графинов обливают и уже готовы поджечь. От отчаяния.
Я и не сразу нашелся. 7 ноября – это ведь не то что 7 октября. И не праздник даже. А потом взял себя руки и как пошел вспоминать. Как в этот день году этак в 1889-м отбывал я срок на Карийской каторге за подрывную деятельность, как там одну политическую розгами побили, как из-за этого случилось массовое самоубийство среди революционеров, а меня пронесло. Доза морфия оказалась несмертельной. Как в 1917-м брали Зимний, а у меня еще шнурки развязались, пока через забор перелазил. Как, бывало, сидели с Троцким в Мексике, гуляли на его дне рождения, пили за красный террор. Я ему еще очки разбил случайно.
В общем, воспоминания нахлынули, и я немного отдался порыву. Графины поразбивал, спирт выхлестал, знакомых отбутылил. Сижу, рыдаю, сморкаюсь во что подвернется. То в свой же план по домашним инновациям, то в инструкцию по стабильности, которую всю ночь писал. Тут Алкей меня и спас. Явился с пузырем, двумя медсестрами и носилками. Выпьем, говорит, за дату. Дескать, 108 лет назад в Туле открылся первый вытрезвитель в России под названием «Приют для опьяневших». Я, конечно, язык от счастья вывалил и спрашиваю, мол, медсестры зачем. Оказывается, чтобы нас потом сразу в вытрезвитель.
Так что вот оно какое – 7 ноября. Стоило открыть в России первый вытрезвитель, люди протрезвились, осознали ситуацию, и пошло-поехало. Октябрьская революция в Петрограде, учреждение партии Муссолини, жасминовая революция в Тунисе. Все в этот день. И все благодаря тульскому приюту для опьяневших.
Так что же? Выпьем за это. И снова нальем.
Дарья Гармоненко 