Константин Саркисов 7 февраля исполняется 150 лет первому мирному договору между Россией и Японией. Но что-то не слышно фанфар! Какие-то мероприятия намечаются в Симода, где адмирал Путятин расписался под договором, но не будет главного – приезда российского президента. Он собирался сюда в феврале, потом все перенеслось на март. А теперь не ясно приедет ли он вообще. Опять в который раз в тупике спор вокруг четырех островов. Впечатление, что мы снова наступили на те же грабли.
Но сегодня ситуация все же иная, чем прежде. Путин в ноябре прошлого года сделал неожиданный, но верный ход – признал обязательства России по передаче Японии двух островов – Хабомаи и Шикотан. Разумеется, это не могло решить проблемы. Теперь есть только три варианта дальнейшего развития событий. Этот шаг окончательно похоронит надежду на мирный договор в обозримом будущем. Второй – японцы согласятся получить хотя бы «клок шерсти», и третий – начнется реальный поиск компромисса между «два или ничего» и «четыре или ничего». Наиболее вероятны первый и третий варианты.
Но дипломатия пока буксует. Недавно в Москве побывал министр иностранных дел Матимура. Единственное, чего он добился, это того, что пропасть между сторонами приобрела четкость греческого профиля на старых монетах. Одна японская газета с горькой иронией писала: «Язык дипломату дан, чтобы скрывать свои мысли и приукрашивать реальную ситуацию. Но на пресс-конференции Матимура откровенно заявил о существовании громадных различий, а это значит, что дела действительно плохи».
Ситуация выглядит особенно печальной потому, что в прошлом году она настраивала на оптимизм. Вроде бы все сходилось. У нас – нефть, ресурсы, а в мире их все меньше и меньше. Мы готовы тянуть ветку нефтепровода из Ангарска в Находку, а не в Дацин. Японцы готовы оплачивать не только строительство нитки, но и вкладывать деньги в инфраструктуру региона. Внимание деловых кругов Японии приковано к российскому рынку. В Японии стали говорить не только о природных ресурсах России, но и об интеллектуальном потенциале нации с высоким уровнем технического образования, о «российских мозгах», не только не уступающих индийским и китайским, но и превосходящих их. Даже неоправданное ужесточение режима центральной власти в России после Беслана, казалось, не поколебало уверенности в ней, в ее возможностях и будущем. Конечно, и здесь стали говорить о возможном закате российской демократии и перерождении режима. И все же ждут дальнейшего развития событий, никто не верит, что Россия может вернуться в прошлое.
Кроме того, активно работал геополитический фактор. Обе страны боятся растущей не по дням и нависающей над ними тени соседа-гиганта. Коидзуми особенно, казалось, должна была подталкивать к более тесным отношениям с Москвой простая геополитическая логика: попытаться за счет сближения с Россией компенсировать тупик в политических отношениях с Китаем. Причем его визиты в храм Ясукуни – всего лишь верхушка айсберга. На самом деле речь идет о «притирке» с большим скрипом двух восточноазиатских лидеров, старого, но все еще сильного и бодрящегося, и нового, огромных физических размеров и амбициозного. Есть проблема нефти у спорных островов Сэнкаку, растущая военная мощь Китая (здесь циркулируют данные о том, что на его долю приходится 60% мирового импорта оружия). Некоторые паникуют, что китайская экономика может «поглотить» японскую. Масло в огонь подлил доклад аналитиков ЦРУ. «К 2020 году японская экономика, которую начнет душить проблема старения населения, вынуждена будет интегрироваться с китайской» – таков прогноз авторов. Если даже полагать, что это из разряда «серой пропаганды», то другой источник – экономическая газета «Нихон кэйдзай симбун» тоже бьет тревогу. Результаты исследования, проведенные газетой в Китае, показали, что около 40% китайских бизнесменов уверены, что юань в 2020 году станет восточноазиатской единой валютой, поглотив иену.
У Коидзуми не ладится и на корейском направлении. Его мечта установить дипломатические отношения с Северной Кореей и войти в историю вряд ли осуществится. Более того, его активно подталкивают к введению экономических санкций против Пхеньяна, что поставит жирный крест на всех усилиях найти общий язык. Он отмахивается, но его сопротивление этой бессмысленной затее слабеет на глазах.
Таким образом, «в активе» у премьера три тупика – на китайском, на корейском и на российском направлениях. Хорошие отношения только с Бушем. Но это вряд ли причина для особой гордости.
У России тоже мало оснований гордиться своими внешнеполитическими достижениями. Нашим национальным интересам, несомненно, отвечало бы сближение с Токио. Это могло бы компенсировать неудачи в Европе, напряженность в отношениях с США и те же потенциально опасные проблемы, связанные с Китаем. Но, увы, рассуждения о взаимной экономической заинтересованности и общих геополитических интересах оказываются досужими. Пока никак не удается преодолеть тупик в решении территориального спора. Причин несколько, но главная в том, что реальный уровень отношений мизерный, а работать на перспективу – у политиков не получается. При всех опасениях в отношении Китая на конец прошлого года объем торговли Японии с Китаем превысил аналогичный с Соединенными Штатами. Прямые инвестиции составляют колоссальную сумму. А в российско-японских отношениях эти объемы в десятки раз меньше. Поэтому здесь нет влиятельных сил, которые бы выступали за компромисс, выход из тупика и движение вперед.
┘Покидая Японию на новом корабле взамен затонувшей «Дианы», адмирал Евфимий Васильевич Путятин написал в журнале на память жителям рыбацкого поселка Хэда, приютившим 500 русских моряков: «Я оставляю здесь частичку своего сердца». Все это было очень давно – 150 лет назад.
