0
4876
Газета Культура Интернет-версия

12.12.2016 00:01:00

Он пытался создать рай на земле

Тэги: пермь, театр, премьера, опера, алексей сюмак, театральная критика


пермь, театр, премьера, опера, алексей сюмак, театральная критика Путешествие в мир теней. Фото Марины Дмитриевой предоставлено пресс-службой театра

В Пермском оперном театре прошла мировая премьера оперы российского композитора Алексея Сюмака Cantos для скрипки соло, камерного хора и ударных. Имя сочинению дал макроцикл американского поэта Эзры Паунда, ему и посвящено сочинение.

Алексею Сюмаку выпал счастливый случай – написать сочинение для хора MusicAeterna (хормейстер Виталий Полонский сделал этот коллектив лучшим в стране), равно как и коллективу Пермского оперного театра выпала счастливая возможность взять новую высоту: хор, который прошел испытание барочной музыкой, венскими классиками, романтиками и авангардом, становится своего рода солистом и главным действующим лицом Cantos.

Композитор в качестве героя оперы выбирает жизнь и творчество Эзры Паунда – американского поэта, чья трагическая судьба связана с социальной и политической парадигмой XX века. Пытаясь сообщить обществу формулу идеального бытования (опираясь на опыт мировой истории, культуры и отказываясь от принципов капитализма), он заходит в идеологический тупик и во время Второй мировой открыто поддерживает Муссолини. Дальше суд, потеря памяти, психиатрическая больница, престижная литературная премия… И добровольное изгнание (раскаяние?) с обетом молчания, закончившееся тем, что признанный мастер слова в конце жизни лишь мычал.

Постановщики спектакля режиссер Семен Александровский и художник Ксения Перетрухина, кажется, отталкиваются не столько от истории самого Паунда, сколько от духа его времени, времени двух войн, которые перевернули мировую историю и обесценили человеческую жизнь. Их постановка – путешествие в мир теней, в элизиум, где обитают жертвы ХХ века.

В театре нарушена классическая диспозиция: зрители сидят на трибунах по краям сцены, в центре – массивный деревянный стол. Приглушенный свет, туман, голые деревья с одинокими яблоками на сцене и в зале. Из зала появляются герои, каждый со своей декламационной репликой, сначала на крещендо, а в конце – на диминуэндо, вплоть до беззвучного произнесения текста (в этой части каждый из музыкантов мог выбрать любое стихотворение Паунда). Летчик, кокетка, офицер, пленник, почтальон (костюмы Леши Лобанова) – они скапливаются у края сцены и упираются в нее руками, словно пытаясь раскачать мироздание. Тщетно. Все они попадают на сцену  (в чистилище?), чтобы потом пройти еще глубже, куда есть вход только им, а выхода уже нет. После драматической каденции у скрипки, где угадывались мотивы барочных концертов, герои показываются вновь: в одинаковых серых пальто, скрывших их социальные отметины, они могут только взирать из своего мира на зрителей, которые медленно переместились на авансцену и стоят ровно напротив. Поэт (дирижер Теодор Курентзис), медиум, указавший зрителям путь, покидает их и присоединяется к своим. Это прощальное (противо)стояние друг напротив друга, этот прощальный взгляд пробирает до мурашек  так, что у зрителя не возникает желания аплодировать, разрушить этот мистериальный момент.

Медленно публика покидает зал и выходит на улицу, где на ослепительно белом снегу горят костры. Не погребальные – поминальные: вечная память.

Партитура Сюмака рассчитана на опытный коллектив: здесь новые приемы (вдохи-выдохи, не столько вокальное, сколько шумовое звукоизвлечение) соседствуют с традиционными (скажем, пение а капелла), но фантастически красивыми находками. Скажем, многоголосное пение с закрытым ртом на пианиссимо заставляет вслушиваться и даже сомневаться в реальности происходящего: звук это или призрак? Либретто соткано из строк Паунда, но в сочетании, напластовании текстов и языков (английский, латинской, греческий, французский и другие) собственно авторский текст теряется – без подготовки вряд ли можно опознать героя, скорее почувствовать настроение, образ. Голос Паунда отчетливо звучит лишь однажды, в финале спектакля, когда хор поет его стихотворение «M’amour», чья строчка «…а я пытался создать рай на земле», возможно,  ключ к спектаклю: большой лист с выбитым текстом висит над сценой и отбрасывает – не тень, но свет. Мотив финального хора, написанного в жанре паваны – церемониального танца с двойной природой – и погребальной, и праздничной (свадьба или бал), – подхватывает инструментальный ансамбль на галерке, сопровождая медленное отдаление героев спектакля друг от друга.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Япония пытается сдержать Китай шестью эсминцами

Надежда Мельникова

Токио усиливает оборонные возможности Филиппин – одного из потенциальных противников КНР

0
1193
Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Конституционный суд РФ не стал заниматься мелочью

Екатерина Трифонова

Механизм денежной компенсации нарушенных прав продолжит работать со сбоями

0
920
ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

ОПЕК готовит цены на нефть к снижению до 60 долларов за баррель

Ольга Соловьева

Наращивание добычи не защитит российский бюджет от сокращения сырьевых доходов

0
1274
КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

КПРФ политически реабилитирует Сталина спустя 71 год

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Коммунисты Зюганова осудили доклад Хрущева XX съезду КПСС о культе личности

0
1129

Другие новости