Фото Reuters
Выступление Владимира Путина на Манежной площади 4 марта показало, какого невероятного психического напряжения стоила ему предвыборная кампания. Это по-человечески понятно. Для обычного политика «плавающий» рейтинг – нечто совершенно естественное, зависящее от принятых решений и колебаний конъюнктуры. А для харизматика, который вкусил всенародной любви, падение популярности – и такое непредвиденное, субъективно несправедливое – это почти личная трагедия.
По этой причине не стоит воспринимать слова премьера, сказанные с трибуны митинга, слишком уж придирчиво. С другой стороны, когда психологический контроль ослабевает и эмоции прорываются, человек говорит более искренно, без маски. В этом отношении короткое выступление Путина представляет собой благодатный материал для анализа.
Первое, что можно заключить, – в словах Путина борются две противоположные, взаимоисключающие тенденции. Есть Путин I и Путин II.
Путин I использует риторику объединения, консолидации, социального диалога. Он мыслит себя общенародным лидером, выразителем интересов всего общества, а не отдельных его слоев, хотя бы и очень многочисленных. На меньшее он не согласен. На Манежной площади этот Путин призывал всех объединиться вокруг интересов народа и государства.
Путин II использует риторику подавления. «Мы победили сегодня и благодаря подавляющей поддержке подавляющего большинства наших избирателей одержали чистую победу», – сказал премьер. Мы видим удвоение ключевых слов, логический нажим на победу и подавление. Это из лексики большевистского периода. В этих словах сквозит логика конфликта, социального противостояния, раскола, гражданской войны.
Вторая тенденция настораживает. Одна из задач демократического государства – это защита одних групп населения от подавления другими группами независимо от количественных пропорций между ними. Там, где есть подавляющее большинство/победители, там есть и подавляемое меньшинство/проигравшие. Логика подавления приводит к воспроизводству одного-единственного сценария: черно-белое мышление, поляризация общества, раскол по критерию «свой–чужой», тупик и социальная катастрофа.
Кроме того, 64% от принявших участие в голосовании – это, конечно, большинство, которое может считаться «подавляющим» в политическом смысле, но никак не в статистическом (это примерно 40% взрослого населения России). Воля 36% проголосовавших – это мина замедленного действия, способная взорваться при очередном колебании конъюнктуры и с непредсказуемыми рисками. Вынуть запал можно только встав на путь социальной консолидации, диалога, взаимных уступок и политических компенсаций.
Следует напомнить, что ничто так не поднимает моральный авторитет победителя, как великодушие к проигравшим. Возможно, Путину стоит присмотреться к принципу «не можешь предотвратить – возглавь». И заручившись доверием большинства, осуществить программу оппонентов – как это неоднократно проделывал де Голль. Сегодня это означает провести демократизацию и либерализацию политической жизни, восстановить независимость судебной власти, покончить с авторитарными методами управления. Во всяком случае, история дает Путину такой шанс.
Становится все более очевидным, что главным богатством России являются не углеводороды и руды, не мегаватты и просторы, а – человек. Но, скажем честно, в России дискомфортно жить. В этом сходятся почти все: и те, кто голосует за Путина, и те, кто голосует против. Важно понять, что дело не только в коррупции, стагнации и уровне жизни. Но также в игнорировании фундаментальных потребностей человека, к которым относится самореализация и соучастие в принятии политических решений.
Георгий Соловьев 
