Фото Reuters
Чем ближе выборы в Госдуму, тем чаще Кремль говорит о том, как важно, чтобы они прошли легитимно. Как стало известно вчера, у Центральной избирательной комиссии будет новый председатель, и это можно воспринимать как имиджевый шаг. Также региональных и федерального омбудсменов уже призвали не просто фиксировать нарушения избирательных прав граждан, но и восстанавливать эти права. В противном случае правозащитный вакуум могут заполнить структуры, которые власть считает не вполне патриотичными.
По всей видимости, власть не хочет допустить ситуации, в которой общественное мнение о выборах формируют некоммерческие организации, отслеживающие нарушения при проведении голосования, подсчете голосов и оглашении результатов. Эти организации часто неподконтрольны власти, а некоторые и вовсе воспринимаются ею как иностранные агенты, чья деятельность подозрительна.
Если власть в самом деле настроена на минимизацию нарушений на избирательных участках, а не на их замалчивание, то это действительно должно повысить легитимность выборов. Однако это полумеры. Обеспечение легитимности выборов предполагает отсутствие вбросов и прозрачный подсчет голосов, но не ограничивается ими.
В первую очередь необходим максимальный допуск до участия в выборах. Власть, пользуясь своим доминирующим положением в сфере создания, интерпретации и применения права, не должна выбирать себе соперников на ранней стадии, отстраняя неудобных кандидатов и партии. Базовое требование – это невмешательство в естественный процесс. Если кандидат или партия чувствуют, что «не тянут», они сойдут с дистанции сами, принимать за них это решение не следует. Точно так же не стоит решать за граждан, сколько партий в бюллетенях они хотят видеть, не запутаются ли они.
Часто приходится слышать, что рейтинги оппозиционных структур находятся в пределах статистической погрешности, поэтому нет ничего страшного в том, что какую-то из них на региональном или федеральном уровне не допустили до выборов. В действительности лучшим способом измерить рейтинг партии или политика являются как раз свободные, открытые выборы. Если при честном подсчете и нормальной кампании та или иная структура набирает 1% голосов, то ее низкая популярность перестает быть поводом для спекуляций и обретает статус факта.
Нормальная кампания – вторая важнейшая составляющая легитимности. Партии и кандидаты не просто должны быть допущены до выборов. Им необходимо гарантировать доступ к избирателю. Доступ – это прежде всего федеральный телеэфир. Чистота демократии предполагает, что массовый телезритель должен слышать прямую речь всех политиков и видеть их на экране в прайм-тайм.
В России нет конкуренции телегигантов вроде CNN и Fox в США, ориентированных на электорат разных партий. Общедоступные федеральные каналы день за днем транслируют точку зрения правящей элиты, причем это касается не только распределения сил в политических ток-шоу, но и тональности, выбора сюжетов, расстановки акцентов в информационных программах.
Если власть ставит перед собой задачу победить на легитимных выборах, она должна добиваться демонстративной нейтральности хотя бы в новостных сюжетах на подконтрольных ей каналах. Нейтральность предполагает, например, что, освещая поездку лидера оппозиционной партии, журналисты сообщают не только о том, как его забросали яйцами, но и о том, что именно он сказал, а ведущий при этом оставляет при себе субъективные оценки.
Учитывая сложившиеся привычки системы, реализовать все эти условия на практике будет крайне сложно. Власть, судя по всему, предлагает считать выборы полностью легитимными, если голоса записных несогласных подсчитают правильно. Однако выборы предполагают, что у политика появляется шанс выйти за рамки своего ядерного электората, и именно это традиционно беспокоит российскую власть.
Георгий Соловьев 
