О внешнеполитической подпитке рейтинга

Фото сайта president.gov.by

Президент Белоруссии Александр Лукашенко сообщил во время поездки в Гомельскую область, что отбор нефти из транзитной трубы возможен, если в феврале республика не получит достаточного объема сырья от России. По словам белорусского лидера, он по-прежнему рассматривает вариант покупать нефть у других стран. Лукашенко также сказал, что в российском руководстве ему намекали на возможное присоединение республики к РФ в обмен на единые цены на энергоносители.

Отношения с Минском в последние месяцы напоминают качели: от широко освещаемых встреч заинтересованных сторон до резких высказываний белорусского президента и разговоров об интеграции по московскому сценарию. Впрочем, Белоруссия – не единственное государство, в общении с которым стабильность – даже на уровне публичных заявлений – не может сохраняться и недели. Идея обмена послами с Украиной вдруг вбрасывается в медиапространство, но затем ее циркуляция останавливается сверху. Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган проводят «хорошие» переговоры, а спустя несколько дней обостряются противоречия Москвы и Анкары, но уже не по сирийскому, а по ливийскому вопросу.

Во внешней политике и дипломатии такие «качели» имеют практический смысл: после любого, даже минимального конфликта, резкого обмена репликами возвращение на исходные – далеко не идеальные – позиции подается как прогресс, потепление. Другое дело, что в России (и не только) преломление внешней политики в публичном пространстве нередко подчинено внутриполитическим соображениям. Конфликтные отношения с государствами ближнего и дальнего зарубежья в последние годы использовались для того, чтобы сформировать у общества представление о России как об осажденной крепости в окружении врагов, мощном, окрепшем мировом игроке, отстаивающем свои справедливые геополитические интересы в борьбе с Западом.

Власть пользовалась постсоветской травмой российского общества. С распадом империи СССР и суверенностью бывших республик граждан примиряло осознание экономической зависимости Киева, Минска, Кишинева от Москвы. Любые попытки вышеназванных столиц поменять экономические отношения, поискать альтернативных партнеров, выставить свои условия воспринимались резко негативно. Лидеры стран ближнего зарубежья легко демонизировались, а российская власть набирала рейтинговые очки.

Однако, похоже, власть почти исчерпала внешнеполитический рейтинговый резервуар. На это отчасти указывает и то, как мало международной повестки – по сравнению с совсем недавними временами – стало в выступлениях Путина. В центре его внимания – снижение доходов граждан и транзит власти в 2024 году. Правящей элите уже непросто заработать очки на шпионских скандалах, теме допинга в спорте, санкциях Запада, а Украина и Сирия стали информационным фоном, если не сказать – шумом. Колебания отношения граждан к Украине происходят по инерции, но не сказываются на рейтинге власти. Польская тема вызвала оживление разве что в узких кругах.

Рейтинг на внешнем конфликте сейчас проще повысить Лукашенко, Зеленскому и Эрдогану, чем Путину. Российское общество переживает период обостренной экономической чувствительности, на власть обрушивается новая волна «левизны», запроса на гарантии. Успешный транзит-2024, равно как и перераспределение полномочий между государственными институтами, должны быть обеспечены ростом доходов граждан. В этих условиях российской власти выгоднее было бы иметь не «качельные», а максимально стабильные, понятные и предсказуемые отношения с внешними игроками, от Минска до Брюсселя и Вашингтона. Периодическое обострение длительных конфликтов при прежних издержках уже не приносит Кремлю внутриполитической выгоды.