Ахмед Тагиров Ежедневный "оборот" девяти московских вокзалов (Казанского, Ленинградского, Ярославского, Киевского, Рижского, Курского, Павелецкого, Белорусского и Савеловского) исчисляется сотнями тысяч пассажиров. Каждый из них - человек с деньгами и ценными вещами, причем занятый мыслями о билетах, отходящем поезде, детях и многом другом. Психологическое состояние озабоченного, нередко растерянного, усталого, с рассеянным вниманием человека и есть та самая база, на которой основан криминальный вокзальный бизнес.
Ломброзо отдыхает
Лучше бы вам никогда не бывать в привокзальных отделах милиции. Но уж если доведется, вы по достоинству оцените это путешествие во времени и пространстве. Вот кабинет оперативников уголовного розыска линейного отдела внутренних дел на К-ском вокзале Москвы. Если бы не треньканье мобильных телефонов (едва ли приобретенных на средства милицейского бюджета), можно было бы поверить, что на дворе не третье тысячелетие, а 70-е годы прошлого века. Обшарпанные столы. Треск допотопных пишущих машинок, на которых местные жегловы и шараповы печатают бесконечные "уголовные" бумаги. Старые альбомы в коленкоровом переплете с картонными страницами - собрание фотопортретов криминального вокзального люда.
Листаем фототеку, пытаясь найти хотя бы отдаленное подтверждение теории Ломброзо. Не получается. Самые обычные мужские и женские лица - славянские, кавказские, вроде бы молдавские. Встречаются, конечно, физиономии крайне неприятные, но - ни одной рожи патологического убийцы.
- И не найдете, - уверяет нас Геннадий, оперативник в капитанском звании. - На вокзалах крайне редки преступления против личности (т. е. убийства или изнасилования. - "НГ"). Не та среда. Вокзалы - это золотое дно. Здесь для преступника почти каждый пассажир - потенциальная дойная корова. Ловушек, причем самых неожиданных, - масса. Сейчас увидите. Ну что, пошли? - Наш Вергилий сдвигает под полу куртки изящную кобуру-"бикини" (тоже, похоже, не с милицейского склада) со штатным "макаровым", и мы покидаем его офис.
Карманник от "Russo"
Самый распространенный вид вокзальных преступлений, - разумеется, карманные кражи. Чаще всего они совершаются в многолюдных очередях у билетных касс и в сонных залах ожидания. Эти люди научились приспосабливаться к окружающей среде в соответствии с уровнем вокзала. На Курском, Казанском или Ярославском карманники маскируются под отъезжающих: в их "джентльменский набор" может входить сумка-тележка с потрепанным грязным баулом. А вот карманники с Ленинградского или Рижского вокзала могут щегольнуть модным костюмом-тройкой, из-под которого выглядывает белоснежная сорочка от "Russo" с настоящими золотыми запонками. Ну кто в таком респектабельном гражданине заподозрит вора? Вокзальные карманники в последнее время обращают внимание исключительно на деньги и очень редко берут сотовые телефоны или документы.
Не менее прибыльная работа у так называемых "билетеров". Это люди, занимающиеся незаконной реализацией билетов. Работа эта сезонная, а пика достигает в июле-августе, когда приобрести билет в сторону южных курортов весьма трудно. Но если раньше жулики не гнушались "штамповать" билеты на ксероксе (бывали случаи, когда на одно место в купе претендовали сразу по 5-7 человек), то теперь действуют более осмотрительно. Заранее договариваются с кассиром и выкупают несколько проездных документов на подставную фамилию. А когда появляется клиент, лжебилеты сдают в кассу, покупают новые - уже на настоящую фамилию покупателя и продают пассажиру. Но втридорога.
Расплата за отзывчивость
Сравнительно новый вид преступлений - завладение путем обмана мобильными телефонами.
- Видите вон ту красотку? - Геннадий кивает в сторону газетного киоска. - Пять раз ее гоняли, и вот опять появилась.
Миловидная особа лет 25 с южными чертами лица вроде бы разглядывает печатную продукцию, а на самом деле внимательно поглядывает по сторонам. По словам нашего провожатого, ее мишень - это как правило 16-17-летние ребята с мобильными телефонами. Действует мошенница так. С мобильником в руке подходит к пареньку и ласково просит одолжить ей телефон буквально на полминуты, поскольку, дескать, у ее аппарата сел аккумулятор, а ей ах как срочно нужно позвонить. Мальчишка, естественно, отказать не может. Девица делает вид, что набирает номер, в это время мимо проходит группа молодых людей, и телефон исчезает. "Ай, у меня его вырвали", - изображает растерянность незнакомка. Пока паренек приходит в себя, преступников и след простыл. Даже если "телефонистку" удается задержать, доказать ее причастность к преступлению крайне сложно. Вот и выходит она на промысел вновь и вновь, а мобильники устойчиво поступают на "вторичный" рынок.
На фоне вокзальных жуликов особняком стоят люди, которые скупают ювелирные изделия, монеты, предметы старины, телефоны и всякого рода антиквариат. Чаще всего прямо у здания вокзала стоит автомобиль с затемненными стеклами (от обыкновенного "жигуленка" до дорогого джипа), с солидным объявлением на лобовом стекле: "Оценка и реализация. Золото, серебро, украшения, награды, предметы старины". Что это за люди, понять невозможно. В свое время считалось, что вокзальные скупщики - сотрудники милицейских спецслужб, вылавливающие таким образом воров разных мастей. Мимо автомобилей скупщиков постоянно вразвалочку проходят милицейские патрули и наводящие ужас своим видом бойцы столичного ОМОНа. Реакции никакой. В то же время, когда корреспондент "НГ" просунулся в окошко автомобиля и попытался продать золотое кольцо, оказалось, что это возможно. Правда, всего за четверть цены.
Железнодорожные вокзалы - традиционно излюбленное место "лохотронщиков". Еще года три назад на каждом московском вокзале можно было видеть будки с мониторами, на которых светились беговые лошадки или слоники. Вокруг крутились назойливые личности, пристававшие к прохожим: "Мужчина, помогите начать игру!" И вскоре простодушный бездельник оказывался без рубля в кармане. Таких "официальных" "лохотронов" больше нет. Зато неистребимы привокзальные группировки, втягивающие наивных и падких на халяву в "беспроигрышные" лотереи. Стоит принять из рук одного из таких доброхотов приманку в виде бесплатной безделицы (скажем, пачку бумажных салфеток) - пиши пропало. Жертва сначала якобы что-то выигрывает, а потом расстается со всей своей наличностью. Стало уже притчей во языцех, что "лохотронщики" действуют не только с ведома милиции, но и под ее прикрытием.
Кодекс не писан
Что со всем этим делать? Оперативники сетуют, что с принятием нового УПК работать стало гораздо сложнее и поэтому раскрываемость преступлений снизилась. "За три часа после задержания я должен составить протокол, в котором в подробностях рассказать, в чем человек подозревается. Не успеешь, прокурорские работники начальству нажалуются - прокуратура проверяет постоянно, как милиция права человека соблюдает. А посмотрите сами, что у нас творится", - говорит Геннадий, кивая на десяток толпящихся у "дежурки" небритых личностей, и хватает трубку неумолкающего телефона.
А мы наблюдаем сцену. Из дежурной части выходит растерянная женщина с коробкой в руках, на которой изображен то ли фен, то ли машинка для стрижки. "Триста рублей взяли, а всучили какую-то дрянь. Распродажа называется, телевизионная акция", - потерянно повторяет она. Дежурный выглядывает в коридор: "Постовой, передай там, чтобы деньги вернули!" Вот так оно часто и решается - без всяких там УК и УПК.
Дарья Гармоненко 