Владимир Артюх
Иван Голубничий. Там…: Стихотворения.
– М.: ИПО «У Никитских ворот», 2011. – 82 с.
Иван Голубничий в последнее время реализует себя в большей степени как автор литературно-поэтических переводов. Да, он активно переводит славянских поэтов. Опубликованы его переводы чеченских, дагестанских, туркменских поэтов: недавно поэт перевел на русский язык поэму классика непальской литературы Лакшми Прасада Девкоты. И все же Иван Голубничий активно участвует в современном поэтическом процессе как поэт. Его стихи регулярно появляются на страницах литературных журналов, антологий, газет. Мудрые люди говорят, что спешить надо медленно. Иван Голубничий следует этой максиме. И, может быть, поэтому его новые книги сразу обращают на себя внимание.
«Там…» – новая книга поэта, и одновременно она же включает лучшие стихи, написанные автором в конце XX века и в первом десятилетии XXI века. Такая перекличка стихотворений разных эпох дает возможность пристальнее всмотреться в прошлое и настоящее духовного становления поэта.
На поэтике Ивана Голубничего сказывается художественная атмосфера Серебряного века. Она проявляется прежде всего в образной манере поэта. Поэт следует традициям русского символизма, сохраняя при этом приверженность формам классического русского стихосложения.
Голос поэта возвышается над прошлым, настоящим и будущим. Именно в голосе поэта обнаруживается тот неуловимый смысл стихотворений, который является отражением его души, ее семантическим ореолом. «Голос – это внутренний слепок души. У каждой души есть свой основной тон, а у голоса – основная интонация. Неуловимость этой интонации, невозможность ее ухватить, закрепить, описать составляет обаяние голоса», – писал Максимилиан Волошин. И этот голос Ивана Голубничего очень сильно и ярко звучит в его лирических стихотворениях, особенно в таких как: «Мария, ночь окутала сады…», «В багровом мареве…», «И золотые будут времена…», «Когда борозда отвергает зерно…», «День пролетел, как светлый херувим…», «Лихие времена. Тоска в глазах», «Когда душа окаменеет», «Тюрбо», «Баллада» и др.
Интонация духовного сиротства пронизывает книгу поэта. «Холодных дней однообразный ход» отзывается буквально в каждой строке поэта. В атмосфере «холодных дней» заключен экзистенциальный конфликт с реальным миром, с той реальностью, которая окружает лирического героя. Но сквозь пронизывающую тьму лирический герой книги все-таки видит «мощное сиянье», которое по своей природе «непостижимое уму», завораживает вечной неугасимостью: «А ты глядишь, завороженный:/ – Какая яркая звезда!/ Светильник, ангелом зажженный,/ Неугасимый никогда…»
Эта духовная неугасимость лирического героя дает ему силы преодолеть эсхатологическую бездну. Преодолеть – обрести себя в себе, найти светлый путь, найти свои светлые дни в ежедневном мареве заката лихих времен на перекрестке двух веков и длящегося окаянного начала второго десятилетия XXI века, «Где голос разума затих/ В бессмысленности дней,/ Где бьется потаенный стих/ Среди глухих теней…»
 Холодных дней однообразный ход... Фото Екатерины Богдановой |
По определению Владимира Гусева, поэзия – «высь неведомая». Трансцендентное название книги интонационно усиливает смысловое поле стихотворений поэта. Говорящей интонацией Иван Голубничий раскрывает душу лирического героя, вглядываясь в ее потаенные уголки. На почве потаенной атмосферы стихотворений поэта произрастает органическое восприятие и отражение происходящего, происходит художественное воплощение мыслей и чувств, которые акцентируют болевые точки времени: «Но правда в том, что нечего сказать,/ Когда ответа ждут твои глаза,/ Что страшно потерять земной уют,/ Когда закат сгорает на краю/ Больных небес... И в этот скорбный час/ Ты вдруг увидишь ясно, без прикрас,/ Что безразлично, выдумка ли, быль./ Мы – призраки, космическая пыль».
Подкупает барельефный космизм стихотворений. Его стихи, как светила, мощно пульсируют, излучая свет мысли, излучая потаенные чувства просветленной души: «Поговори со мной о Боге,/ О светлых днях – поговори,/ Когда оборванны дороги,/ Когда остыли алтари».
Именно тогда, когда, казалось бы, все кончено – «о Боге» и «о светлых днях» – «поговори». И этот разговор, безусловно, вселит надежду, укрепит веру в то, что «и золотые будут времена,/ И прорастут иные семена/ Побегом мощным, что не удержать./ И будет добрым этот урожай».
Вместе с лирическим героем хочется верить в то, что так и будет здесь и сейчас; что нам удастся преодолеть духовное сиротство, мучительную тоску по исчезнувшей Родине, соединить будущее с прошлым, верить в то, что «глотком холодной ключевой воды/ С небес прольется синяя звезда…»
