Константин Симонов Конфликт на Кременчугском НПЗ вызвал довольно много эмоций и шуму. Типичная реакция строилась по принципу «наших бьют!». И вправду, при первом приближении кажется, что Украина пытается отнять собственность у российских акционеров в лице компании «Татнефть». Все это наложилось на общие проблемы в наших отношениях с украинской стороной, которых, к сожалению, хватает. В результате многие сделали далеко идущие политические выводы относительно конфликта, у которого может оказаться совсем иная подоплека. Менеджмент «Укрнафты» (в ее состав, собственно, этот завод и входит) предстает в этой истории чуть ли не как жертва политической провокации. Первичная реакция на конфликт дает представление о том, что российского собственника предприятия – компанию «Татнефть» – грубо выкинули с завода.
Но более внимательный анализ ситуации с «Укртатнафтой» позволяет увидеть некоторые любопытные детали. И менеджмент НПЗ (его возглавлял Сергей Глушко, а от «Татнефти» актив курировал первый вице-президент компании Наиль Маганов) предстает здесь скорее как защитник своих личных, но уж никак не государственных интересов.
Из СМИ известно, что вроде как «Татнефть» владеет в «Укртатнафте» более 55% акций. В реальности же Минземимущество Татарстана владело 28,778% акций, АО «Татнефть» – 8,613% акций, а вот остальные акции из российского пакета оказались на балансе американской компании Seagroup International Inc. (9,96%) и швейцарской Amruz Trading AG (8,336% акций). Они считались дружественными «Татнефти», но скорее всего лучше говорить о дружественности вполне определенным представителям этой компании. Ведь совершенно непонятно, зачем государству прятать свою собственность в офшоры. А именно это и было сделано еще в 1999 году в результате запутанной вексельной схемы. Собственно, как раз передачу акций американским фирмам и оспорила украинская сторона. Безусловно, для Татарстана финал истории неприятный. Но ведь менеджмент «Укрнафты» сам создал ситуацию, когда акции могут быть изъяты по решению суда, поскольку стал рассовывать российскую собственность по офшорным карманам.
Кроме того, вокруг Кременчугского НПЗ было создано огромное количество посреднических структур, через которые и продавалась нефть. Поставки нефти из Татарстана на Кременчугский НПЗ и продажа нефтепродуктов осуществлялись через подконтрольные Маганову трейдинговые фирмы. В 2007 году не было заключено ни одного прямого договора на поставку татарской нефти. В итоге и «Татнефть», и «Укрнафта» терпели убытки. Компания «Укртатнафта» вообще текущий год может завершить с огромными убытками. Все это напоминает сознательное доведение компании до банкротства. В выигрыше остались бы менеджеры «Укртатнафты», осуществлявшие «ползучую» приватизацию компании, а затем мимикрировавшие под жертв политических репрессий.
К сожалению, история с «Татнефтью» далеко не единичная. Менеджеры госкомпаний не всегда отделают свои личные интересы от интересов государства как своего работодателя. В России наблюдается процесс укрепления государственных компаний, государство вынуждено возвращаться в целый ряд отраслей, где частные собственники так и не сумели преодолеть комплекс временщичества и перейти от проедания активов к их развитию. Но, к огромному сожалению, и в сегменте управления государственной собственностью происходят весьма неприятные вещи. История с «Укртатнафтой» – один из примеров того, как государственный актив работал не в интересах собственника, а в интересах нескольких наемных менеджеров. Компанию доводили до банкротства, акции заводили на непонятные офшоры. А поскольку предприятие находилось на территории соседнего государства, то и внимание к нему было приковано меньшее. Зато этот факт позволил прикрыться политикой после того, как неблаговидные дела стали всплывать на поверхность.
Так что события вокруг Кременчугского НПЗ должны заставить нас задуматься над тем, как строится сейчас в России управление государственной собственностью. Ведь если госактивы будут превращаться в личные синекуры недобросовестных менеджеров, то весь смысл в восстановлении позиций государства в экономике будет потерян.
Дарья Гармоненко 
