Марина Образкова Вы, конечно, знаете, что у каждого свой Нью-Йорк, как и свои Париж, Москва или Вена. Свои воспоминания о дорогах, дождях и неудачно подобранном гардеробе. Все из поездок привозят истории, над которыми можно смеяться и сожалеть, плакать и радоваться. И каждое путешествие заставляет найти в себе какие-то такие нотки, которые не дадут уснуть в полнолуние и будут, словно буддистские четки, перебираться в голове. Позже они сложатся в симфонии или в банальные музыкальные пьески.
В любом путешествии особенно остро ощущаются люди. Только окружающие тебя незнакомые или непривычные взгляду люди могут передать моменты существования на переделе яркости в данной точке. Ибо достопримечательности будут засняты на фотоаппарат, смешные истории из уст в уста переданы, а сувениры займут места на книжных полках. И только встреченные странники останутся с вами на всю длину памяти. В итоге оказывается, что мы едем в страну и город, а уезжаем от вполне конкретных людей, которых потом вспоминаем.
Город Нью-Йорк – это люди и место для людей. Он удивителен по своей сути. Являясь огромным мегаполисом, он остается уютным местом для каждого из его жителей. Так кажется. Так было для нас. Небоскребы не скрывают перспективу прямых перекрестков и дают визуальное ощущение свободы, спешащие люди часто улыбаются и всегда находят секунду для ответа на твой вопрос.
Еще в Москве, осознав, что билет и виза на эту сторону света находятся в кармане, мы вдруг поняли, что нам негде жить, и нужно было отыскать место. Был путь простой и верный, но несколько не по финансам. Поэтому я написала знакомым, которые сами жили в Штатах или имели там близких знакомых и друзей, с просьбой помочь и посоветовать, как и где поискать крышу над головой. Ответ был получен один с самой неожиданной стороны. В результате сложной цепи коммуникаций-воспоминаний и поиска старых друзей в Америке был обнаружен младший брат старинного друга и по совместительству бывшего соседа очередной съемной квартиры, в которой мы долго жили большой студенческой компанией. Именно этот человек сразу откликнулся на просьбу. Он попросил номер рейса и телефон для связи. Сказал, что встретит и приютит.
Я знала его лично не больше 20 минут, которые были семь лет назад, но интуиция уверенно дала согласие и внушила спокойствие. Видимо, от того, что его родной брат всегда вызывал это чувство в любом состоянии: от праздничной пьянки до утреннего чаепития на общей кухне. Ничто из привычных формальных данных о стабильности человека это ощущение не сопровождало, но оно всегда словно висело в воздухе. Память выбросила только один файл с упоминанием, что братья сильно похожи.
Он сам нас узнал в толпе получивших багаж пассажиров. Пока мы, ошалевшие от десятичасового полета и смены часовых поясов, шлепали за ним по парковке, сознание лихорадочно искало тему для разговора. Рассказать ему о брате мне было нечего, потому что он видел его позже меня, других общих знакомых тоже давно не встречала и лишь отдаленно слышала, как у них дела. Но казалось, что мы сами и наши личные истории более ценные, чем воспоминания о прошлом. И слова как-то сами нашлись.
Мы прожили в его квартире в Бруклине 10 дней. И за это время все, по умолчанию, стали на шаг ближе, может, немножечко роднее. В перерывах между прогулками по Манхэттену, изучениями музеев и хождениями по магазинам удавалось создать быт с приготовлением котлет и завтраков. Удавалось создавать дом. В какие-то моменты казалось, что вот там и тогда это был даже больше дом, чем тот, в который ты возвращаешься ежедневно с работы.
Сам Нью-Йорк предлагал ежедневно все новый набор впечатлений. Он был похож на переполненный шведский стол, угощения с которого не то что распробовать, но даже рассмотреть было тяжело. В какие-то моменты хотелось сказать, что хватит и пора домой. Чтобы завтра не болела с похмелья голова, но за каждым новым углом находилось что-то новое, что удерживало.
Двадцать с лишним миллионов жителей с такой силой стремятся вверх к достижениям, что даже затягивают тебя с собой, хоть ты всего лишь случайный турист, раздумывающий, в какой из самых известных музеев мира все же купить билет или остаться здесь, на тротуаре возле небоскребов.
В суматохе мы даже не заметили, как пришло время прощаться. И вот уже мы собрали наши сильно переполненные чемоданы. Погрузились в машину. Ехать было всего ничего. Далеко на горизонте виднелись небоскребы Манхэттена. На шоссе было довольно много машин, часть из которых явно направлялись на Лонг-Айленд, а часть были нашими попутчиками в аэропорт Джона Кеннеди. Но ни машины, и даже ни мидтаун, видневшийся вдали, не притягивали так сильно, как отражение в зеркале заднего вида глаз нашего американского героя, который внимательно смотрел на дорогу.
Мы даже не сфотографировались вместе, поэтому приглашение-обещание вернуться еще было единственным связующим звеном. Хотя я уверена, что такие истории не повторяются. Пусть с теми же персонажами, но происходят новые. Каждый прожитый момент складывается в копилку памяти и чудесных воспоминаний, которыми потом наполняется место событий. Нью-Йорк теперь не просто огромный многонациональный и мультикультурный город – это город, где живут удивительные люди, создающие свои уникальные миры, в один из которых удалось попасть.
А я все еще не могу перейти на московское время, потому что очень жалко отпустить нью-йоркское и окончательно вернуться.
