Олег Никифоров Эрнесту Хемингуэю приписывается фраза: «Мужчина не имеет права умереть в постели – либо в бою, либо пуля в лоб». Поэтому самоубийство бывшего главы советской разведки Леонида Шебаршина, который застрелился в своей московской квартире из наградного пистолета, можно трактовать, и многими трактуется, по-разному. Некоторые считают это мужественным поступком, некоторые – трусостью. Хотя и удивляются, потому что трусом генерал-лейтенант, прошедший разведывательную работу в Пакистане, Индии, Иране и афганскую войну, конечно, не был. Но добровольный уход из жизни это всегда поступок, в основе которого и лежат, как правило, серьезные мотивы.
Конечно, к 77 годам у каждого человека накапливается много проблем. Смерть жены, с которой он прожил почти 50 лет и смириться с которой он так и не мог, по отзывам близких ему людей, практическая потеря зрения, которая обрушились на него буквально в последние дни, могли стать спусковым крючком для принятия решения об уходе из жизни. На своем дне рождения, за неделю до смерти, рассказывают немногие оставшиеся у него друзья, он был подавлен. Последняя запись в его личном дневнике 29 марта 2012 года гласит: «17.15 отказал левый глаз.19.00 полностью ослеп». Но главное в предсмертной записке, которую он оставил и содержание которой осталось неизвестным широкой общественности. Утверждают, что в ней он жаловался на болезнь. Но говорить только о болезни как поводе для суицида – значит рассказывать только полправды.
Дело в том, что Леонид Шебаршин был бескомпромиссным и очень прямым человеком. Он верил в миссию Советского Союза и крайне болезненно воспринял крах СССР. В своей «Хронике Безвременья», опубликованной в 1998 году, он в афоризмах остро обличает порядки, установившиеся в России накануне и после распада СССР. Его судьба повторила судьбу многих талантливых разведчиков, которые не смогли найти себе место в новой России. На следующий день после провала путча в августе 1991 года Шебаршин был назначен главой Комитета госбезопасности, однако ровно через сутки власть под давлением «демократического» окружения снова отправляет его в штаб-квартиру внешней разведки (ПГУ) в Ясенево. Вскоре возглавивший КГБ Вадим Бакатин без всякого предварительного разговора с начальником разведки назначает ему в замы своего человека, что противоречило и тогдашним правилам, и здравому смыслу. И Шебаршин в знак протеста подал в отставку. На его место тогда пришел первый в истории разведки (как царской, так и советской) непрофессионал Евгений Примаков.
И хотя попытки найти себе место после отставки он не прекращал и даже создал своего рода частную разведывательную организацию «Российская национальная служба экономической безопасности», он не смог примириться с новой постсоветской властью, и об этом он, как утверждают, и написал в своей предсмертной записке.
Похоронен он был в начале апреля на Троекуровском кладбище.
