На вопрос о том, какова его политическая платформа, он как-то ответил, что это "шахада". Так называется исламское исповедание веры: "Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед - Пророк Его". Вся жизнь Хомейни и то, что он сделал в самом конце ее, есть подтверждение этого принципа.
Почему Иран не пошел за шахом Резой Пехлеви, который завалил страну дешевыми иностранными товарами, добился существенных социальных гарантий для бедноты, пытался реформировать государственную систему и даже стоял на пороге того, чтобы объявить Иран ядерной державой? Наверное, потому, что принцип "золота" (свободного рынка) не оказался столь всепобеждающим в сердцах людей, как принцип Бога, сформулированный в Коране.
Хомейни почти что наш современник. Но, несмотря на это, мы вставляем его в десятку персон тысячелетия. Именно он сумел доказать, что потенциал религии в нашем, казалось бы, столь секулярном мире отнюдь не исчерпан. Что скрытая энергия, дремлющая в сердцах людей, может в один прекрасный день быть разбужена и под лозунгом "Молчание для мусульманина - измена Корану!" (как это было осенью 1978 года в Тегеране) перевернуть кажущийся незыблемым порядок вещей. И тогда даже всей американской, советской, натовской и израильской мощи не хватит для того, чтобы остановить распространение волны новой революции.
Жизнь Хомейни заканчивалась в атмосфере постепенного крушения всех его надежд. Сделав ставку на клерикальное руководство, он тем самым заложил бомбу замедленного действия под те идеалы, к принятию которых хотел подготовить человечество. Жреческая каста не могла пойти против своих интересов. После того как молодежь революции была уничтожена в войне против Ирака, остается только ждать того часа, когда Иран вновь вольется в строительство мира по американским стандартам "золотого тельца".
Ольга Соловьева 
