Форсаж вместо дрейфа?

Беседа Дмитрия Медведева и Барака Обамы заняла 1 час 25 минут.
Фото Reuters

Приказано снова дружить – кажется, это первое и главное, в чем не приходится сомневаться по части прошедшей в рамках «двадцатки» российско-американской встречи в Лондоне. Не много, но лучше, чем было. Второе и тоже немаловажное – президент США Барак Обама намерен вскоре приехать в Москву. В добрый час – вопросов накопилось много.

Обама указал на то, что в последние время отношения двух стран «плавали» без ветрил, а президент РФ Дмитрий Медведев «уточнил» его, добавив, мол, «и приплыли не туда». Траектория взаимодействия России и США явно уводила вниз, но куда ее теперь надо выводить – это осталось «за кадром».

Под шумок не заметили, как докатились «до Грузии» – о ней, как говорят, президенты кратко поговорили, но намека на сближение позиций не обнаружили. Впрочем, тут сокрыто лукавство. Русские официальные лица просто про эту часть бесед вовсе ничего не сказали, а американские сказали – но только в том смысле, что США не собираются признавать Южную Осетию и Абхазию и продолжают выступать против сфер влияния. Сомнительно, однако, чтобы Медведев им такое предлагал. Во-первых, российская сторона стоит на том, что сфер влияния у нее нет (как у США в Ираке и Афганистане, например). Во-вторых, вопрос о признании или непризнании тех или других стран – не предмет обсуждений между Москвой и Вашингтоном. Интрига, если она вообще на саммите в этом вопросе была, могла касаться разве что отношения двух президентов к процессам в Грузии, войнам ее президента с политическими соперниками.

Лежащее на поверхности – новый Договор по СНВ. Его велено доработать за три месяца и представить к моменту приезда Обамы в Москву в июле. Надо полагать, дипломатов и военных в обеих странах по этому случаю обуял одновременно восторг (снова про контроль над вооружениями вспомнили!) и ужас: такую махину текста подготовить с включением в него всех деталей процедур проверок – дело страшно сложное и трудоемкое. И наши, и американцы от такого режима давно отвыкли. Впрочем, вспомнить не лишне – может, и правда с этого налаживаться начнет?

Главное сомнение – нарастающий разрыв в стратегическом мышлении России и США. То ли американцы нам слишком долго твердили, что Россия – не глобальная держава, то ли мы сами к этому пришли, но когда все-таки пришли – оказалось, что общаться с Америкой в военно-политической сфере стало тяжелее, а не проще. Думали-то, Россия откажется от тяжких для нее глобальных амбиций и сфера противоречий с США сократится. На деле вышло сложнее. Глобализация американских военных интересов достигла такого уровня, что то, что для них глобально, для нас – самое региональное и есть.

Грузия для США – амбиции по части контроля весьма отдаленных ресурсов энергоносителей, а для России – безопасность национальной территории. ПРО в Чехии для Вашингтона – в лучшем случае инструмент усиления контроля за тем же самым энергоносным регионом, но теперь с помощью ограничения военных амбиции Ирана. А для России – нейтрализация остаточного потенциала сдерживания из-за американской ПРО в Европе, удар по ее способности сдерживать региональные угрозы с помощью ядерного оружия. Мы стесняемся лишний раз такое сказать – неприятно, но за последние 20 лет это стало именно так. Ельцин первым осознал это во время событий в Югославии и тогда принял решение отказаться от концепции «ненанесения ядерного удара первым».

Не думаю, что американские эксперты этого не понимают. Но американским политикам это невыгодно признавать. Признай они такое – и уже будет невозможно отмахиваться от подозрений Москвы по части истинного смысла американских военных приготовлений (баз, ПРО и прочего) вблизи границ России. Не думаю, конечно, что в США готовятся к войне против нас. Но трудно не видеть: внешнеполитической и военной практике США в последние 10 лет точно соответствует логика упреждающих ударов и превентивных действий, целью которых является «разоружение» оппонента, лишение его способности оказывать адекватное сопротивление. Отношения с Россией не составляют исключения. Потенциал ее сопротивления попыткам Вашингтона упрочить свои позиции, в том числе военные, в Центральной Евразии – препятствие американской стратегии. Либо Россия должна в самом деле «присоединиться» к союзу с США на правах ведомого партнера (а она к этому сегодня готова меньше, чем когда-либо за всю свою историю!), либо уместно ожидать от Америки попыток ослабить Россию, не вступая с ней при этом в открытое противостояние и избегая неоправданных рисков.

Переговоры по СНВ – это как раз о последнем. Тактика развития отношений на основе уменьшения угрозы случайной большой войны. Долгосрочная стратегия – особое дело. Но только похоже, она еще в процессе разработки. Во всяком случае, пока ни американский президент, ни русский развернутой внешнеполитической программы своим избирателям не представляли. Возможно, еще не были готовы, да скорее всего до июля и представлять бы не должны: надо все-таки получше сориентироваться. Саммит в Лондоне дал зеленый свет движению вверх – кажется, при этом слишком быстрому. Остальное – предстоит увидеть.

Самое слабое звено в российско-американских отношениях – недостаток прямой взаимной экономической заинтересованности. Мы все время пробуем договориться о том, как не ссориться, а не о том, как вместе богатеть.