Еще не осознанный национальный символ

ТРУДНО сразу сказать, почему среди национальных символов "Толстой-Достоевский" (в литературе), "Мусоргский-Чайковский" (в музыке) не называют имени Римского-Корсакова. Наверное, потому, что "русский миф" в таком виде сложился в сторонней западной трактовке, а на Западе Римского-Корсакова знают плохо и к его восприятию еще не подготовились. С другой стороны, и у нас репутация этого композитора, сколь она ни высока, недостаточна, чтобы осознать его в качестве главнейшего ориентира нашей культуры. Крупный современный композитор Юрий Буцко сравнивает значение Римского-Корсакова в музыке со значением в литературе Пушкина, тоже, между прочим, стоящего в стороне от западного "русского мифа". Но Пушкин по крайней мере худо-бедно втолковывается юношеству, массово издается и, что важно, уже больше ста лет устойчиво эксплуатируется в качестве идеологически продуктивного культа. С великим композитором иначе. Многие из его самых известных произведений сегодня совсем не исполняются, а есть в его наследии и такие, что давно и прочно забыты. В своем недавнем концерте Владимир Зива продирижировал четырьмя кантатами Римского-Корсакова для солистов, хора и оркестра, а также сюитой из трех оркестровых фрагментов оперы "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Вокальные партии исполняли певцы и хор Академии хорового искусства Виктора Попова.

Само исполнение можно назвать весьма удачным. Оно схватывало отличающийся друг от друга дух каждой кантаты, чутко реагировало на совершенство их формы и красоты оркестрового и хорового звучания. Напор и темперамент дирижера привнесли нужную масштабность этим небольшим вещам. Хор Попова, как всегда, выше всяких похвал: с безупречно чистым строем, красивым объемным звуком, с понятно пропетым текстом. Но центром события стала именно редко востребованная музыка Римского-Корсакова. Все четыре кантаты - произведения выдающегося музыкального достоинства и забыты, вероятно, лишь по причине, которую в аннотации к концерту объяснили словами самого композитора: "Публика их не любит и слушать не умеет. Концертанты тоже не любят этой формы сочинения: надо устраивать спевки, разучивать хор. Солисты любят простое соло, хоры любят просто отдельные хоры".

"Стих об Алексее, Божьем человеке" сочинен в 1860-х и буквально воспроизводит народный напев духовного стиха, к нему написан оркестровый аккомпанемент, не нарушающий простоты и строгости аскетичного хора. Прочие кантаты написаны на рубеже веков, но в них нет ощущения господствовавших тогда псевдостилей. "Песня о вещем Олеге" - сочинение эпического плана, с основой на мужском хоре и двух солистах, басе (Олег) и теноре (Кудесник). Прелюдия "Из Гомера" - еще один морской образ у Римского-Корсакова, совершенно отличный от известных в "Садко" или "Царе Салтане". Это море южное и завлекающее, и в нем резвятся нереиды, три солистки. "Свитезянка" - рассказ о фатальном обольщении юноши русалкой с развернутым хором и напоминает камерную оперу-дуэт. Это музыка разнообразная, почти наглядная, мастерского полета музыкальной фантазии, которую можно часто слушать и исполнять с успехом у публики. Но исполнители, которые к ней обращаются, совершают не просто открытие репертуарного раритета. Совершенно очевидно, что личность и творчество Римского-Корсакова последнее время прощупывается музыкантами в свете актуализировавшегося поиска национальной идеи. Пропагандистом его творчества остается Евгений Светланов, там же в Большом за него брался Александр Лазарев, добравшийся до самых неходовых опер, о необходимости постановки всех его опер как-то говорил Валерий Гергиев.

Возвращаясь к сравнению Римского-Корсакова с Пушкиным, и в его случае можно видеть, что ноты изданы и "Полет шмеля" многим знаком. Но значимо ощущается не только недостаточность исполнения его музыки. Как ни странно, не хватает пушкинского культа, может быть, и надоевшего, но во времена, подобные нынешним, еще способного удерживать лохмотья духовных ценностей. Причина в том, что мощная идеология творений композитора способна символически олицетворять всю русскую культуру с ее прорывами к чуду, правдивым отображением "глухой" стихии народной жизни и гармонией человеческой души. Композиторское мастерство Римского-Корсакова - один из высших образцов мировой музыки. Осталось только позаботиться о том, чтобы преподнести его публике и культурному сообществу, сделать понятными его идеи. Историческая аналогия с Вагнером может быть распространена и на отношение немцев к своему классику, и на принципы его пропаганды - прежде всего с помощью фестиваля, на котором ежегодно ставится значительная часть его опер. Идея "русского Байрейта" - естественно, в провинции - изредка высказывается и в наших музыкальных кругах. Наиболее предпочтительным местом называется Великий Новгород, откуда происходит древний и славный род Римского-Корсакова. В данном случае претензии сравняться с немцами, как никогда, оправданны, и результатом усилий мог бы быть еще один грандиозный "русский миф".