Хватает остроты

На «Документе» сочетают классику и современность, искусство и политику.
Фото автора

Одна из самых авторитетных выставок современного искусства – «Документа» – вызревает пятилетками. Это такой отчет длиной в сто дней и с перспективой на будущее – «Документа» задает тон обсуждений в арт-мире. Куратор Каролин Кристов-Бакарджиев – вторая женщина-правитель в истории смотра. Как экофеминистка, она сочетает художественный жест с политическим и социальным, а искусство – с наукой.

Современное искусство здесь не загнано в рассадники галерей и музеев – оно встречает вновь прибывших на вокзале, поджидает на улицах, заводит в пространство арт-институций и тянет затем в парк. Оно неотделимо от жизни, потому что фокусируется на ней.

Обычно темы биеннале и прочих крупных смотров сформулированы максимально широко, на что нередко пеняют их кураторам. Каролин Кристов-Бакарджиев и вовсе отказалась от единого вектора, заявив, что лишь максимальное разнообразие адекватно сегодняшнему дню. Как говорил Джорджо Моранди, «нет ничего абстрактнее реальности» – он, кстати, здесь тоже есть (и поэтому отсюда можно протянуть нить к минувшей Венецианской биеннале, в основном проекте которой куратор Биче Куригер окружила Тинторетто современными творцами). Искусство неотделимо от человеческой истории с ее катаклизмами, contemporary art невозможен как без art классического, так и без научного знания, одно цепляется за другое, территория художественной рефлексии ширится – читается на нынешней «Документе». В ротонде главной площадки, музея Фридерицианум, соседствуют фото Ли Миллер из ванной мюнхенской квартиры Гитлера и объекты Ман Рэя, где к метроному он прикрепил снимки глаз той же Ли Миллер, своей подруги. 30 апреля 1945-го фотограф Миллер видела Дахау и потом приехала в апартаменты вождя, в тот же день диктатор покончил с собой. Символический акт очищения, политика, повлиявшая на искусство, а еще встреча Миллер и Ман Рэя в одном пространстве.

От ротонды, как круги по воде, по Фридерициануму расходятся разные темы и жанры. В одном зале соседствуют параноидальные картины Дали и эпигенетический проект Александра Тараховского, живущего в Штатах уроженца Черновцов. Остроты хватает – рефлексии вновь подвергнуты войны XX века, концлагеря и жертвы режимов. Одна из самых ярких работ, хотя и вызвавшая неоднозначную реакцию страшной физиологичностью, но не оставившая равнодушными – гигантская инсталляция «Восстановление из западных в экстразападные культуры» Кадера Аттиа. Аттиа задается вопросами этики и эстетики восстановлений – «ремонтов» – вторжений. В стеллажах он раскладывает хирургические инструменты и книги, расставляет африканские скульптуры, испорченные в новые времена не сочетающимися с традиционной эстетикой пуговицами или осколками зеркал, и деревянные африканские бюсты с деформированными лицами (дань восточным культам). И сопоставляет их фотографиями солдат, изувеченных Первой мировой войной и подвергшихся не менее уродливым хирургическим вмешательствам…

Россию на 13-м смотре нужно искать в парке Карлсауэ. С одной стороны, это поддержанный нашим Stella Art Foundation проект нью-йоркской группы E-flux Time/Bank, филиал которого (Time/Food) сейчас работает в Москве. Time/Bank, задуманный воплотить несколько утопичную, но не потерявшую актуальности и интереса идею альтернативной экономики, иллюстрирует мысль «Время – деньги». Зарегистрировавшиеся на сайте дают объявление о том, что умеют, и о том, чего им не хватает. Услуги оцениваются в виртуальных часах, дальше – обмен, кто-то поможет советом, а кто-то экскурсию проведет. С другой стороны, тут есть небольшой павильончик молодой художницы Александры Сухаревой с мистической инсталляцией, где абстрактная картина, черепки, веревка отсылают к якутской культуре, в частности к обряду посвящения.

Описать все площадки невозможно, но нельзя не упомянуть еще один яркий момент 13-го смотра. Это саунд-арт-проекты – жанр не то чтобы новый, но в России пока не очень распространенный. Вы слышите музыку или же пулеметную очередь и пробираетесь сквозь деревья парка. Солнечный свет проливается на поляну со зрителями, а вокруг них Жанет Кардифф и Жорж Бюр Миллер расставили динамики. Больше ничего, но впечатление завораживающее – пространство словно теряет, забывает о том, что оно такое есть и становится иным просто из-за иного его зрительского переживания.

Кассель – маленький, на холме над ним с былых времен возвышается мускулистый Геркулес, а внизу город, как штормовой волной, накрыло «Документой» с ее выставками, перформансами, лекциями и концертами. «Документа» – живой архив человеческой истории. И во многих случаях акцент поставлен не на визуальную, а на концептуальную составляющую – на раздумье взамен традиционного созерцания. Общий знаменатель в том, что искусство идет рука об руку с жизнью и что его территория становится все шире – и тематическая, и географическая. Здесь чувствуется атмосфера творческого обмена, по городу снуют люди с документовскими путеводителями, и что для нас удивительно, аудитория выставки – не только молодежь, но и люди пожилые. Contemporary art – не отдельная, часто у нас воспринимающаяся маргинальной область, а полноценная часть и культуры, и жизни. Впрочем, на самой «Документе» в этом давно никто не сомневается.

Комиссар Московской биеннале современного искусства Иосиф Бакштейн о кассельской «Документе»

«Документа» обозначает тенденции, которые станут определяющими в искусстве ближайших лет, и нынешняя выставка находится на уровне с «Документами», которые я смотрел начиная с 1992 года. Она переосмысляет представления о территории искусства, идентичности художника и о том, что такое художественный жест. Как экофеминистка, куратор Каролин Кристов-Бакарджиев интересуется разными областями знания – она пригласила ученых, врачей и т.д. и встроила предметы, которые они профессионально создают, в художественный контекст. Еще в основной проект включены квазимузейные разделы, подтверждая тот факт, что современное искусство всегда живет и может быть понято только в историческом контексте. Кроме того, выставка в достаточной степени политизированная и в этом смысле находится в одной логике с Берлинской биеннале и «Манифестой». Здесь встает вопрос и о геополитических границах современной культуры, и «Документа» подтверждает включенность в нее произведений, создаваемых и в таких странах, как Афганистан, Египет, Бирма. Тем самым завершается период доминирования в актуальной художественной среде Западной Европы и США. Можно только добавить к сказанному, что, только совершая такие радикальные жесты, в том числе те, что мы видим на последней «Документе», современное искусство может сохранить свои роль и влияние.

Кассель–Москва