Обновление Российской армии, о котором в последнее время говорят военные руководители, сводится к пяти основным процессам. Сокращение к 2012 году офицерского состава на 200 тыс. человек, замена четырехзвенной системы управления на трехзвенную, обновление боевой техники на 30%, создание десяти учебно-научных центров вместо 65 военных вузов и повышение денежного довольствия военнослужащих. В том числе и лейтенантов, которые вскоре должны получать не менее 70 тыс. руб. в месяц.
Этим нововведениям, кстати, посвятил свое телевизионное интервью в минувшую субботу и начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Николай Макаров. Но никто из армейского ареопага не говорит, чем будут заменены на поле боя, в локальных или широкомасштабных войнах уволенные из армии офицеры. Какие современные боевые системы станут основой управления войсками и отдельными подразделениями – бригадами, в частности. На какие автоматические комплексы разведки, навигации, обнаружения и наведения будут опираться системы высокоточного оружия. Как их интегрировать в действия общевойсковых, авиационных и противовоздушных частей. Какие создаются системы мобильной связи, пронизывающие все органы военного управления, от командующего группировкой до рядового солдата.
Печальный опыт операции по принуждению к миру, которую провели части и подразделения 58-й армии Северо-Кавказского военного округа (потеря нескольких боевых самолетов), свидетельствует о том, что таких систем в нашей армии как не было, так и нет. Например, автоматизированного командного пункта оперативно-стратегического уровня, обеспечивающего управление войсками и силами разновидовой группировки войск. Где информация, полученная со всех видов разведки – космической, авиационной, радиотехнической, оптической, даже агентурной, – пройдя через обработку электронно-вычислительными системами, в секунды или, как говорят военные, в масштабах реального времени воплощается в конкретные команды воинским группировкам на проведение маневра, подавление и уничтожение тех или иных разведанных целей. Ударами бомбардировщиков, оперативно-тактических ракет, комплексов ПРО и ПВО или артиллерии.
Эти системы есть в армиях США и ведущих стран НАТО. В России – нет. Нет у наших войск возможности получать разведывательную информацию в реальном масштабе времени не только от космических средств разведки, но и авиационных. Приемники космических радионавигационных систем (в том числе и ГЛОНАСС) в тактическое звено, то есть в бригады, батальоны, роты и взводы, не поступают. Да и отдельные образцы высокоточного оружия, например оперативно-тактический комплекс «Искандер-М», тактический ракетный комплекс «Точка-У», пока не могут использовать такую информацию, которая для армий Североатлантического альянса стала практически обычным делом. А уж о возможностях применения высокоточного оружия ночью или в туман, в других условиях ограниченной видимости, которые опирались бы на подобные данные, и говорить не приходится.
Сегодня в армии много рассуждают об использовании тех огромных разведывательных возможностей, которые предоставляют войскам беспилотные летательные аппараты (БПЛА). Но для того, чтобы быстро и эффективно применить информацию с БПЛА, необходимы вычислительные комплексы, способные ее обработать и превратить в конкретные команды для подразделений и огневых средств. С ними тоже проблема. Беспилотники в стране начинают производить, а неотъемлемую часть их – компьютерные системы – пока еще нет. Это как с той же ГЛОНАСС, спутники запускаем, а о наземных компонентах, способных принять, обработать и передать их информацию в войска на командные пункты для принятия решения, забываем. А одно без другого по-настоящему не работает.
Михаил Сергеев 
Дарья Гармоненко