Фото Reuters
Победа Реджепа Тайипа Эрдогана во втором туре президентских выборов была без отторжения принята западным официозом вопреки циркулировавшим в турецких СМИ предположениям, что США предпочли бы видеть во главе республики оппозиционера Кемаля Кылычдароглу, кандидата, выступавшего за более однозначную интегрированность в западный мир. Более того, некоторые из ведущих деятелей Конгресса, в прошлом противостоявшие реализации оборонных контрактов с Турцией из-за недовольства ее внешней и внутренней политикой, дали понять о смягчении своих взглядов. Так, председатель комитета Палаты представителей по иностранным делам Майкл Маккол незадолго до старта второго тура заявил, что он не против одобрить продажу Анкаре истребителей четвертого поколения F-16 даже в случае переизбрания Эрдогана. Несмотря на то что многомиллиардная сделка на обновление и модернизацию турецкого авиапарка, идею которой поддерживает администрация Джозефа Байдена, зависит от позиции еще нескольких крупных фигур на Капитолийском холме, слова Маккола отразили большой сдвиг.
Долгое время характерной чертой двусторонних отношений Анкары и Вашингтона является систематический обмен обвинениями. Американская сторона, отталкиваясь от принадлежности Турции к НАТО, взыскательно смотрит на траекторию ее действий по широкому кругу вопросов. Если на внутренней арене немедленную реакцию вызывает ситуация в сфере прав человека, положение оппонентов Эрдогана, массовое преследование которых было открыто после попытки военного переворота 2016 года, то внешняя политика республики привлекает к себе внимание из-за подчеркнутого стремления к автономности. Ярким эпизодом стало приобретение у России зенитных ракетных систем С-400. Такая требовательность со стороны США, в свою очередь, служила подпиткой антиамериканским нарративам турецкой правящей элиты. Эрдоган редко упускал возможность инструментализировать тему внешней угрозы в разговоре с внутренней аудиторией, повторяя тезис о якобы имеющемся желании Вашингтона организовать госпереворот.
Некоторые акценты в западном восприятии Турции сместила ситуация вокруг российской специальной военной операции в Украине, которая потребовала посреднического вмешательства игрока, имеющего доверительные отношения с Москвой и Киевом. На этом фоне большинство претензий, имевшихся к перегибам суперпрезидентской системы Эрдогана, ушло на периферию западной повестки. Конфликт почти приглушил высказывания тех официальных лиц в США, которые требовали от Анкары убедительно доказать свою приверженность принципам НАТО.
В эти месяцы Турции и Западу предстоит разрешить противоречия вокруг вступления Швеции в НАТО – процесса, который Анкара поставила в зависимость от проблемы лояльности скандинавской страны к диссидентским группам, выступающим против Эрдогана. Как утверждают в Анкаре, Стокгольм «задолжал» ей в экстрадиции 120 лиц, подозреваемых в подрывной деятельности. Шведская сторона уже показала, что готова идти на уступки. 1 июня в королевстве вступили в силу поправки к законодательству, которые предусматривают введение уголовной ответственности за участие в террористических группировках. Это инициатива, разработанная специально для смягчения турецких подходов.
Не исключено, что постэлекторальный период будет характеризоваться более осязаемым прагматизмом в совместной работе между Анкарой и ее союзниками по НАТО. Непоследовательность и фрагментарность турецкой оппозиции показали западному миру, что нынешняя турецкая система предлагает ему более функциональную модель взаимоотношений с довольно предсказуемыми правилами торга. Сам же Эрдоган – в силу накопившихся экономических проблем – будет заинтересован стремиться к гибкости со своими союзниками.
Валерий Мастеров 
