0
2667
Газета Главкнига Печатная версия

07.02.2019 00:01:00

Главкнига

Никита Рогожин

Об авторе: Никита Рогожин, поэт

Тэги: книги, детство, мировоззрение, дон кихот, божественная комедия, сказки, луи фердинанд селин, музыка, братья гримм, киплинг, гаргантюа и пантагрюэль


Существует в литературе парадокс, который не поддается однозначному пониманию. У тебя есть любимая книга или писатель только до погружения в «большую» литературу. Так же и со спортом, и с музыкой. Пока разучиваешь аккорды, Джимми Пейдж кажется великим и недосягаемым, но вот ты собираешь группу, пишешь материал и понимаешь, что Пейдж, конечно, гений, но гении тоже ошибаются. Здесь струну не дожал, там бэнд перетянул – и соло уже не такое яркое, каким могло быть.

Говорить о главной книге сложно, потому что хочется быть честным перед самим собой. Есть такие произведения, которые переворачивают твое отношение к миру. В моем случае это были «Дон Кихот», «Божественная комедия», «Гаргантюа и Пантагрюэль» и самые разные сказки – Базиле, Гримм, Киплинг. Кажется, что ты и так все это знал, но после прочтения ты не только узнаешь все это лучше, но и понимаешь, зачем, как и когда это создавалось.

Когда читаешь много и часто, меняется не только вкус, но и подход к чтению. Шаблонов видится больше, а интересного и оригинального меньше. Я могу сказать, что в данный момент моим любимым автором является Луи-Фердинанд Селин, фигура сложная, настоящая и честная. Его дебютная книга «Путешествие на край ночи» бесспорно хороша, но «Смерть в кредит» и особенно «немецкая трилогия» дают миру принципиально нового писателя, человека великого, недооцененного и несчастного.

Селин не расскажет интересную историю, не покажет красивый пейзаж – у него нет на это времени. Ты бегаешь «из замка в замок», туда, обратно, Селин тянет тебя за руку и выворачивает себя наизнанку в каждой строчке. Он не пишет, он отдает себя, на меньшее он не согласен. В одном из интервью Селин сказал, что бумага – это надгробная плита, под которой лежит автор. И это один из немногих писателей, для которого не было ничего важнее эпитафии, оставленной самому себе.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Трудное детство на сцене

Трудное детство на сцене

Елизавета Авдошина

Новые спектакли для семейного просмотра вспоминают позднесоветскую эпоху

0
829
Мастер и Маугли. В Нижнем Новгороде поставили оперу "Сказки Гофмана"

Мастер и Маугли. В Нижнем Новгороде поставили оперу "Сказки Гофмана"

Марина Гайкович

0
1044
Артефакт, который мы называем Книгой

Артефакт, который мы называем Книгой

Андрей Ваганов

Чтение с бумаги и с экрана – это разные нейронные связи и разные способы восприятия текста

0
2473
Как будто меня давно нет

Как будто меня давно нет

Марианна Власова

Вадим Верник представил книгу о Вишневской и Ростроповиче

0
591

Другие новости