Ада Горбачева
Академик Валерий Шумаков спас не одну сотню человеческих жизней. Фото Юрия Машкова/ТАСС
Юбилей – 30 лет назад, 12 марта 1987 года, была произведена первая в нашей стране трансплантация сердца. Ее выполнил Валерий Шумаков, имя которого носит ныне Научный центр трансплантологии и искусственных органов.
С тех пор утекло много воды, много сердец, почек и прочих органов пересажено. За прошлый год – 1703: на 15% больше, чем в 2015 году. А трансплантаций сердца – больше 200. Много, казалось бы. Однако необходимо, по словам Сергея Готье, директора Центра трансплантологии, как минимум тысяча ежегодно.
Нуждающихся же в пересадке почки в десятки раз больше, чем в пересадке сердца. В ожидании подходящего органа пациенты с неработающими почками живут с помощью искусственного очищения крови – гемодиализа. Чтобы удовлетворить спрос, нужно открывать новые диализные места. Процедура эта очень дорогая: за пять лет государство тратит на пациента, находящегося на диализе, на миллион рублей больше, чем на пациента, которому пересадили почку.
Если сердце у человека одно и трансплантация его подразумевает трупное донорство, то почка – орган парный, то есть возможна пересадка ее от живого донора. То же самое относится к печени – можно пересадить часть ее. Так иногда и происходит – производят трансплантацию от ближайших родственников – родителей, братьев или сестер, которые жертвуют свой орган.
А если у больного нет ближайших родственников или их органы не подходят, можно ли взять почку, часть печени, например, у друга? Это так называемое эмоциональное донорство. Помощник министра здравоохранения РФ Ляля Габбасова говорит, что в законопроекте о донорстве возможность пожертвовать орган пока не предусмотрена: «Когда люди будут морально к этому готовы, я думаю, что никто не откажется от дополнительного источника донорских органов, такого, как эмоциональное донорство. Но пока мы еще не готовы, наше общество не готово». И добавляет: «Надо быть абсолютно убежденным в том, что здесь нет коррупционной составляющей, нет принуждения, важно доказать причастность и желание безвозмездно передать этот орган».
С одной стороны, обидно – нравственно не доросли. А с другой – легко себе представить, что начнется, если разрешить неродственное – «эмоциональное» – донорство. Лучше уж не надо.
В России поставлены надежные законодательные барьеры перед криминалом в этой области. Трансплантации разрешено производить только в государственных учреждениях. В соответствии с приказом, подписанным президентом России в 2015 году, деятельность, связанная с донорством органов, осуществляется либо за счет ассигнований федерального бюджета Минздраву, либо за счет региональных бюджетов, которые направляют эти средства в подведомственные медицинские учреждения.
Никакое коммерческое донорство не разрешено. Резко отрицательно относится к этому и Сергей Готье: «Есть Международная конвенция ООН, которую РФ, к счастью, подписала. Речь не должна идти о коммерциализации трансплантации в принципе. Тем более о коммерциализации донорства».
Невозможно в нашей стране произвести пересадку органа тайно. Не говоря уже о необходимости иметь для этого секретную клинику с высококвалифицированными врачами, самим пациентам не удастся скрыть произведенную им трансплантацию. Им ведь придется всю жизнь принимать иммуносупрессивные препараты, препятствующие отторжению пересаженного органа, покупать их по очень высокой цене (так-то они оплачиваются государством), регулярно делать анализы в специальных лабораториях.
В России действует принцип презумпции согласия на донорство. Если пациент не заявил при жизни, что отказывается от посмертного донорства, его органы могут быть использованы для трансплантации. Отказ от донорства – гражданское право человека. Но им редко пользуются. Не делают этого и родственники. А потом вступают в конфликт с лечебным учреждением.
Пациентам, получившим донорский орган, не говорят, кто был донором. Многие реципиенты, перенесшие трансплантацию, ходят потом в церковь, ставят свечи, молятся за упокой человека, орган которого вернул им жизнь. Но от кого получен орган, им не говорят. Не нужно, чтобы они или их родственники, например, явились в его семью – неизвестно, как семья это воспримет.
С трансплантацией связано много сложных этических моментов. Конечно, проблему решили бы альтернативные пути, и ученые ищут их: пересадка человеку органов животных, пересадка клеток, клонирование органов или их восстановление с помощью стволовых клеток. Но пока заменить органный метод они не могут.
У человека одна жизнь, с этим ничего не поделаешь, но его органы могут прожить еще и другую.
