Надо ли сейчас нам бороться с писателем Венедиктом Ерофеевым и его произведениями

Памятник главному герою  поэмы "Москва-Петушки"...

Я не знаю, насколько точны подобные сообщения. Но некоторые опасения все же выскажу. Потому что если сегодня их и не было, то завтра претензии к Ерофееву могут появиться. И могут появиться обвинения писателя в кощунстве и прославлении пьянства. Могут. Но мне подобные обвинения тем не менее кажутся не вполне справедливыми. Вот что Ерофеев, к примеру, писал в записных книжках:

«Покажи мне Бога», – сказал некогда атеист христианскому мудрецу Феофилу Александрийскому. «Прежде покажи мне человека в себе, способного увидеть Бога», – ответил Феофил Александрийский».

«Евангелие, – писал Ерофеев, – для меня всегда было средством не прийти к чему-нибудь, а предостеречься ото всего, кроме него».

...и девушке, к которой он ехал. Фото агентства городских новостей "Москва"

И выпивал сам, глупо отрицать.

Писатель Венедикт Ерофеев (1938–1990), автор поэмы в прозе «Москва – Петушки», трагедии «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» и др. (в том числе известны и многократно изданы его записные книжки), давно считается (и не только на Западе!) классиком и гордостью русской литературы. Да, не все так считают и имеют на то полное право.

В Москве в сквере на площади Борьбы установлен памятник персонажам его знаменитой поэмы. Писатель издан (в России) огромными тиражами, существует множество постановок его произведений, есть несколько музеев. Мне кажется, он как раз и есть тот самый «ребенок», которого не стоит выплескивать вместе с водой. Очень прошу.

Ведь данный процесс может не ограничиться Ерофеевым. И что же нам потом надо будет развенчать, к примеру, Владимира Высоцкого? Кстати, Ерофеев писал: «Чего там развенчивать (меня, например) – вначале еще увенчать надо – увенчан ли?».

Да, думаю, сейчас Венедикт Ерофеев вполне себе «увенчан» (хотя, когда писал, конечно, увенчан не был).

И все-таки: не выплескивайте с водой «ребенка». Так ведь всех можно выплеснуть.

И ведь никто же не сомневается в том, что тексты Ерофеева, что называется, «18+». Никто не предлагает навязывать их детям. А у взрослого человека вообще-то свой ум должен быть.

Упомянутый уже Высоцкий, между прочим, и «увенчан» куда больше. И «развенчать» его есть за что.

У него-то и впрямь есть такие песни, названия которых я даже приводить здесь не решусь. Одна – про то, как лирический герой выпивал (ага, выпивал) с руководителем (скажем так) некоей потусторонней организации/движения, признанной теперь экстремистской. Начинается песня так: «У меня запой от одиночества».

А есть вообще песня про одного плотника и его жену.

Советское время было, поймите, свирепствовал государственный атеизм. Ну так пишите примечания к текстам.

А то ведь если так «бросаться» писателями, то никого же не останется. Кто не грешен? Агния Барто? Не уверен.

Николай Носов, например, если всерьез за него взяться, тоже не останется в литературе. Фамилия одного из жителей Солнечного города, например, Вертибутылкин. Уже нехорошо.

А вот в «Незнайке на Луне», скажем, читаем:

«– А, скажите пожалуйста, – спросил один коротышка, – у вас в бутылке была вода или, может быть, какой-нибудь другой напиток?

– В бутылке была простая вода, – коротко ответил Знайка. – Какой же мог быть другой напиток?

– Ну, я не знаю, – развел коротышка руками. – Я думал, ситро или, может быть, керосин?»

Керосин, согласитесь, не напиток, а если и напиток, то не самый полезный.

А как быть, скажем, с таким человеком, как Леонид Сидоров (1906–1988)?

Его считали блаженным, странным, юродивым. Он сочинял стихи, записывал в записную книжку: «Дай грешнику власть – он праведников будет мучить и казнить. Дай праведнику власть – он грешников будет мучить и казнить и заставлять делать то, что угодно ему, а не грешникам. Тоже. Дай гонимому власть – он гонителя будет мучить и преследовать всех инакомыслящих».

А стихи такие:

Не тех, кто пребывает в славе,

Среди похвал, наград, венков, –

Молюсь за тех, что спят в канаве,

Среди крапивы, лопухов:

(...)

И густую дай им травушку,

Мир и тихую канавушку.

Не верни их к пошлой трезвости,

Полной гадости и мерзости,

Милость им свою пролей,

Все прости и пожалей.

В единственную, насколько я знаю, его книжку («Храни в сердце печаль...» – М.: Даниловский Благовестник, 1998) вошли стихи и поэмы, воспоминания о нем, а также «Случаи из жизни и сны». Второе (первое мне подарили, но оно куда-то делось) издание книги Сидорова я купил в свое время как раз в Свято-Даниловом монастыре.

Еще пару цитат из Ерофеева (просто показать, что ну не всегда он писал деструктивное): «О степенях взволнованности: у Ахматовой перчатку с левой руки надевают на правую руку. У Самуила Маршака те же перчатки уже надевают вместо валенок». Или: «Мне, конечно, легче сойти с ума, чем им. Я, например, увижу на карте Пакистана: там, где должен быть Исламабад – там оказалось Равалпинди, а там, где прежде было Равалпинди, увижу Исламабад – и все, я сбрендил. А они все даже не заметят».

Напоследок любимое: «Две кошечки во дворе, их зовут Алгебра и Гармония».

У одной моей хорошей знакомой кота зовут Венедикт. Так что ж ей теперь кота переименовывать? А мне – на всякий случай – с ней раззнакомиться?