Четверо лишних

Львиная доля издательского бизнеса ориентирована сегодня на сравнительно малую часть общества: 20–30-летних жителей городов-миллионников, с перекосом на столицы – Москву и Питер. Тип современного покупателя исследован маркетологами вдоль и поперек: им мы и должны быть благодарны за создание мифа о молодом успешном человеке образца начала века. Мифом этим козыряют книгоиздатели, книготорговцы и книгокритики и сами книгочитатели. Поколение двадцатилетних – согласно этому мифу – принято полагать эдакими дурачками от прогресса, внебрачными детьми посткультуры, которые и дискурснуть-то по-человечески не могут. Маркетологи этим типом даже гордятся, как Павлов – своей собакой: вот мол, палка-палка, огуречик, получился, наконец, в России не человек, а человечек. И обращаться с ним нужно бережно, не грузить, потому что мозг маленький, а сил для игр нужно много.

Например, миф гласит, что: ┘ОНИ не читают художественную литературу, а читают только специализированные издания, потому что думают о том, как бы сделать карьеру... ОНИ покупают книги, в которых рассказывается о них самих – о поколении двадцатилетних, для которых нет ни рамок, ни границ, ни морально-назидательных норм... ОНИ доверяют мнению экспертов и рейтингам┘

Недавно на фестивале верлибра в Чеховской библиотеке я познакомился с четырьмя молодыми людьми из того самого поколения 20-летних: они, в свою очередь, познакомились через интернет и видели друг друга впервые. После мероприятия переместились в кафе, где я задал им один, но очень важный вопрос: какие книги куплены и прочитаны за последние полгода? Выяснилось: Достоевский «Братья Карамазовы» (Даша), Хулио Кортасар «Игра в классики» (Диана), Данте Алигьери «Божественная комедия», Лев Шестов, Ортега-и-Гассет (Наташа), Беккет, Бродский (Иван).

Все москвичи, кроме Даши (она из Твери), все студенты: маркетинг, консалтинг, журфак, иностранная филология. Сорокина читал только один из опрошенных: «не понравилось». Остальные не читали вовсе. Телевизор не смотрят. Газет и журналов не читают. Вообще.

Итак. На протяжении последних десяти лет (то есть с детства) этих четверых организованно бомбили купи-пропагандой, загоняли в младшую группу читателей-потребителей, приучали к мысли, что покупать нужно «лидеров продаж». Сеть сплеталась частая, маркетологи хемингуэйевы все предусмотрели: и мелкая рыбешка не должна была вырваться. Какие-то рыбешки действительно попались: однако основной косяк ушел вбок, в неизвестном направлении. Множество неучтенной маркетологами рыбы продолжает бороздить просторы океана. С этими четырьмя по крайней мере маркетологи точно просчитались. А в масштабах страны? А всего забавнее, что они не чувствуют себя маргиналами. «А я вот вижу, в магазинах постоянно лежат какие-то книги молодых писателей, это интересно, советуете почитать?» – спросил Ваня, человек двадцати трех лет, на которого это все в принципе и рассчитано.

Отчего они консерваторы – судя по набору чтения? Как раз оттого, что чтения слишком много, а времени не хватает (все учатся или работают). Следовательно, из всего книжного многообразия нужно выбрать то, что принесет одновременно и удовольствие, и наибольшие интеллектуальные дивиденды (они все-таки практичные люди). Книжный рынок перенасыщен, каждую неделю дурными голосами зазывает купить то-то и то-то: так рынок, того не желая, толкает молодого читателя к самоограничению. Проблемой становится не количество прочитанного, а качество. И умение выбирать. Классика, проверенная временем – в этом смысле самое выгодное интеллектуальное вложение: точно окупится. И поэтому они читают классику. А маркетологи гонят про них туфту.

Читают, конечно, и модное. Но тут вот какое дело. Бывает чтение для себя – и чтение для других. У всякого человека есть социальная обложка, маска, которую он надевает для удобства коммуникации. Внешнее следование моде – та же социальная маска, наружная, так сказать, реклама: я молодой, я модный, я соответствую большинству параметров мифа о молодом и успешном. Маркетологи, однако, уверены, что маска равна внутреннему содержанию. А молодые надевают ее для удобства, для защиты. То есть книжный рынок уверен, что знает покупателя. Читатель-покупатель, в свою очередь, притворяется, что соответствует рынку. Двойной взаимообман, который в России почему-то постоянно воспроизводится: двойная мораль, двойные стандарты. Как писал в «Искусстве утопии» Борис Гройс, несмотря на массовую идеологическую работу с подсознанием в тридцатые, уже послесталинское поколение умудрялось «быть советскими людьми, жить по советским законам» (речь не о диссидентах) и одновременно наблюдать за советской жизнью как бы со стороны, как за чужой: и рефлектировать, и потешаться над нею. Замените словосочетание «советский человек» на «продвинутый человек», и вы поймете, что тем же приемом овладело и первое послесоветское поколение. А любые сети (идеологические или маркетинговые) в России по-прежнему притаскивают только мертвеца: живые плавают в другом месте.