Немаленький зеленый человечек

Кингсли Эмис. Лесовик: Роман. / Пер. с англ. К.Васильева. - СПб.: Азбука-классика, 2003, 320 с.

Роман классика английской литературы ХХ века Кингсли Эмиса (1922-1995) "Лесовик", написанный в 1969 году, в оригинале называется до боли знакомо: "The Green Man". То бишь "Зеленый человек". И сразу представляется эдакий монстр рахитичного телосложения и непременно - с большими грустными глазами, в которых ясно читается тревога за весь род людской. Вроде стивенспилберговского Инопланетянина. Однако Эмис, больше известный своими шпионскими романами-продолжениями саги Яна Флеминга о Джеймсе Бонде, имел в виду совсем другое чудовище. Эмис - англичанин, сэр, рыцарь Ее Величества. Окончил Оксфорд. Преподавал в Кембридже. В 1986 году за роман "Старые черти" удостоился Букеровской премии. Писатель, запрещенный в СССР из-за недвусмысленных антисоветских настроений, он своего "Лесовика" создавал свободным от политики, экономики и культуры триллера. В основу, судя по всему, легли тщательнейшие изыскания автора в области психологии алкоголиков (недаром Эмис долгое время работал над исследованием спиртных напитков и культуры питья) и в области местного Хартфордширского фольклора. Английский фольклор очень разными путями складывался. Очень много влияний испытывал. И история о Зеленом великане из леса имеет узнаваемое эхо в еврейской традиции с ее преданием о песчаном человеке Големе. Был и у греков древних некий Антей - из земли и камней созданный. Крис Картер для своих "Секретных материалов" - для одной из серий - британского Зеленого из леса позаимствовал. Так что Эмис сегодня, как и в 1969 году, попадает сразу в тему. Хотя и был роман тогда встречен критиками с прохладцей. Ибо ждали новой злободневности, какой-нибудь антиутопии вроде "Игры в прятки по-русски", которую он напишет в 1980 году и в которой Англия окажется провинцией красной России.

Но Эмис сделал ставку на мистику и не прогадал. В эру интеллектуального романа, центром которого почти всегда являются очередной колдовской фолиант и события, спровоцированные его то ли утратой, то ли внезапным нахождением, "Лесовик" как раз то, что надо. Тут вам и фермерская окраина Лондона начала 1980-х с ее живописными трактирами, наводящими на мысли о соблазнительном адюльтере с незнакомкой, и чернокнижник XVII века, уже давно захороненный неподалеку от одного такого трактира, но продолжающий из могилы управлять чудовищем старого леса. И, конечно, харизматичный главный герой - пятидесятилетний Морис Оллингтон, бабник и изрядно поддающий на работе человек, к тому же - владелец трактира, где три века тому назад и жил беспокойный чернокнижник. В одном произведении замечательно уживаются несколько жанров: и остроумный детектив, где до самого конца непонятно, кто все-таки самый злой и кровожадный. И психологический роман о взаимоотношениях стареющего донжуана со своей дочерью-подростком, в раннем детстве оставшейся без матери. Но марка - это, разумеется, интеллектуальная бродилка героя в лабиринтах сознания призрака чернокнижника: человеческое сознание противостоит демоническому, и на протяжении всего действия победа несколько раз меняет своего фаворита. Есть и чисто кинематографически сильные места - недаром в 1990 году "Лесовика" экранизировала BBC.

Смешной получился роман при всей его смысловой нагруженности. Смешной потому, что фактически написан о наших английских современниках, которые в погоне за прогрессом и коммерческими прибылями успели подзабыть, как обращаться с призраками. Вот у мистера Оллингтона по гостинице бродят привидения. А он даже не знает, что при этом делать. Натыкается на них - то на лестнице, то в обеденном зале. Все - мимоходом. Ведь у него на уме - интрижка с женой соседа и собственная старость, такая неумолимая. А призраки ходят. И на что-то многозначно намекают. Только сын героя - филолог, по счастью - вспоминает, что в старину с духами умерших пытались заговорить и помочь им освободиться от некой гнетущей тайны. Чувствуете укол Эмиса в сторону своих соотечественников, позабывших Вильяма нашего Шекспира? "Лесовик" - это и сатира на общество, в котором жил автор. Не ядовитая, но все-таки сатира.

Отдельного умиления достойно послесловие переводчика. Такое впечатление, что Константин Васильев единственный раз в жизни получил возможность высказаться начистоту о наболевшем: и о себе, поначалу переводами космической поточной фантастики занимавшемся, и о том, как в Англию ездил, и о кредо переводчика. Очень ядовито вспоминает Васильев первую переводчицу романа Эмиса. Дело в том, что "Лесовика" под названием "Зеленый человек" издавал "Академический проект" лет десять назад. Пафос васильевской иронии сводится к тому, что его - старательного и дотошного - не заметили, а ее (так и не называет имени), дебютантку, взяли. Справедливо-то оно справедливо. Только зачем теперь об этом?

Одним словом, "Лесовика" "Азбука" издала грамотно: включила эссе переводчика. И получилась не просто книга, а книга с историей. Историей большой ревнивой любви и ненависти.