Английские мистификаторы Питера Акройда

«И снова скальд чужую песню сложит
И как свою ее произнесет┘»
Осип Мандельштам. «Я не слыхал рассказов Оссиана»

«┘если рассказ правдив, он лишь доказывает,
что его автор – лжец».
Питер Акройд. «Лондонские сочинители»

Питер Акройд – один из самых плодовитых современных писателей Британии: что ни год, то фолиант. Традиционно не меняются от книги к книге круг тем и набор персонажей. За исключением редких обращений к британской культуре в широком смысле слова («Хоксмур», «Процесс Элизабет Кри», «Биография Лондона» и др.), Акройд подчеркнуто литературен и пишет об одном и том же – об английской словесности и английских же писателях. Постоянна и мистификация в качестве основного художественного приема. Автор играет с читателем, по-постмодернистски лихо смешивая факты и вымысел (отправляет, например, Джона Мильтона, творца «Потерянного рая», никогда в реальности не покидавшего пределов Европы, в Америку или пишет дневник от лица Оскара Уайльда), а часто – и с персонажами, «подбрасывая» им рукопись пера давно почившего классика (вспомним роман «Чаттертон», главный герой которого вымышленный поэт Чарльз Вичвуд находит стихи, якобы написанные реально существовавшим поэтом XVIII века Томасом Чаттертоном). Поди догадайся, что это – подлинник или подделка. Герои догадываются, но далеко не всегда. По Акройду, отделять правду от выдумки принципиально не нужно.

В последнем романе Акройд верен себе. Сюжет таков: беллетрист Чарльз Лэм (реальный лондонский сочинитель конца XVIII – первой половины XIX века), совмещающий литературные штудии с работой в Ост-Индской компании и дружескими попойками, сводит знакомство с букинистом Уильямом Айрлендом. Последний – скромный и в высшей степени положительный молодой человек, у которого, правда, есть «одна, но пламенная страсть». Не женщины, как может показаться вначале, но Шекспир. И вот везение – совершенно случайно Айрленд сталкивается на улице с респектабельной дамой, покойный супруг которой коллекционировал всяческие раритеты. Будучи абсолютно равнодушной к старым бумагам, вдова позволяет Уильяму разобрать коллекцию мужа и позаимствовать любые документы. Акройд не был бы Акройдом, если бы молодой человек не обнаружил истинное сокровище – ни много ни мало завещание Уильяма Шекспира. Обо всем этом Айрленд рассказывает не на шутку заинтересовавшемуся Чарльзу. Дальше – больше. Один за другим букинист извлекает из недр коллекции бесценные экспонаты: любовное письмо Шекспира к жене, его прежде не известное стихотворение и, наконец, еще одну трагедию Великого Барда. Литературный Лондон потрясен находками молодого исследователя. Айрленд пишет статьи и читает лекции, становясь все более популярным. Лэм завидует, пьет и мучается подозрениями: уж не подделка ли найденные Уильямом бумаги? Сестра Чарльза Мэри, влюбленная в Шекспира, но гораздо сильнее – в удачливого шекспироведа, страдает от неразделенных чувств. Страсти накалились до предела┘ Неизвестно, чем закончилась бы интеллектуальная вакханалия, если бы не почтенные члены Шекспировского общества, указавшие зарвавшемуся юнцу на место. Но рукописи, оказывается, горят, и маститым шекспироведам поставить точку в этой истории не удалось.

Перед читателем Акройд раскрыл карты. Но только для того, чтобы даже не сведущий в литературной теории человек понял: установить авторство не важно. Автор-Творец и демиург, обладатель истины, перефразируя Ролана Барта, давно умер. Его место занял сказитель, складывающий собственное произведение из уже существующих формул. Весь мир, по сути, – Текст, в котором подделка и плагиат лишены негативного значения, поскольку творить оригинальное, не заимствуя, не подпадая под влияние чужого слова, невозможно. Справедливость этой, честно сказать, опостылевшей постмодернистской максимы Питер Акройд со страстью демонстрирует в каждом романе. Может быть, и постмодернизм-то жив только потому, что самый преданный его адепт не устает это доказывать.

Труды Акройда – литература такого уровня, которая по причине исключительного качества всегда привлекает внимание. Но судьбу переводного произведения во многом определяет не столько мастерство автора, сколько мастерство переводчика. Акройду с «посредниками» между ним и русским читателем везло всегда. Повезло и сейчас. В переводе Инны Стам английский текст обрел абсолютно естественное для русского уха звучание.