Звуковая подвижность

Тема, важная для русской души – единство с природой, общение с Богом и поиск смысла жизни. Фото Марианны Власовой

Недавно состоялась презентация новой книги Александры Очировой «Клятва», посвященной 80-летию Победы в Великой Отечественной войне. О русской душе и песне, о невозможности отмены любой культуры, многополярности мира и многом другом с Александрой ОЧИРОВОЙ побеседовали Марианна ВЛАСОВА и Андрей ЯВНЫЙ.

– Александра Васильевна, расскажите, как и когда в вашей жизни появилась поэзия? Например, Александр Тимофеевский вспоминал о том, как он слушал стихи из-под стола, в детстве, и стал сочинять сам. А как это было у вас?

– Со мной это с рождения. Поэзия пришла ко мне как образ, мелодия. Я ощущала в разговорном языке некую звуковую подвижность, которая на меня производила впечатление. Но поскольку я рано, в пять лет, научилась читать, я помню, что со стихотворной формой выражения смыслов, картин, все, что может ребенку дать дополнительное восприятие мира. Это было «У Лукоморья дуб зеленый...» Александра Пушкина. И моя дочь, и внучки первым учили именно это стихотворение. Все, что связано с поэзией – тайна, красота звучания, картина, которая оживает и меняется со временем – запоминается на всю жизнь. Не имея в том возрасте особого познания в музыкальной культуре и участвуя в дворовых конкурсах, кто больше песен знает или книг прочитал, я на один и тот же мотив, который мне был известен, быстро, на ходу рифмовала сюжеты и выходила победителем. 

Бабушка, которая меня воспитывала, удивлялась: «Как же так? Ты же знаешь одну песню «Два берега»? И я ей тогда честно объяснила как. За этим последовало несколько стихотворных книг, которые мне тоже запомнились. Мне сразу нравились взрослые поэты и темы, которые они поднимали.

– Какие?

– Философские. Например, что такое мир? Откуда это взялось? Звезды – как до них долететь и кто там есть? С учетом того, что в доме находились иконы и горели свечи, меня всегда интересовал мир в целом, человек как он есть. И со временем темы не изменились. И это вопросы, которые конечного ответа не имеют. 

Можно познавать мир и человека, но в последней формуле ответа остается непознанность, которая присуща только абсолюту. 

– Ваша новая книга повествует о памятных событиях нашей страны, людях, которые ее защищают. Почему для вас эту тему важно было вынести в посвящение?

– Это специальное посвящение, сборник с новыми стихами и взятыми из других моих книг. В новом сборнике темы, которые не возникают случайно. Они во мне остались с того момента, когда я узнала все, что можно было узнать о войне. Моя мама и два моих дядюшки тоже были на войне, один из них остался под Ржевом. Мама была снайпером, отец дошел до Берлина. 

Есть что-то недосказанное в раскрытии тех кодов, которые несет в себе человек, в том числе ДНК, что передается по наследству. Если наследуется характер, почему бы не наследоваться патриотизму. 

Многие задают вопрос, почему я так эмоционально пишу. Я не могу без этого жить. Тема патриотизма для меня не придуманная, она не плакатная.

Русский человек – это прежде всего душа. Отсюда и «самый загадочный народ», и «умом Россию не понять». 

Я однажды написала, что Бога никто не придумал. Он есть. Вечное благо во всех измерениях. Не каждому дано знать, но почувствовать дано каждому.

– Слово «патриотизм», как мне кажется, в последнее время утратило свою былую силу. Как, на ваш взгляд, можно переломить отношение общества в этом вопросе?

– Я не могу так сказать. Это настолько глубинное, в нем заложены системообразующие факторы. Но то, что произошел такой ценностный переход от одного к другому, совершенно не соответствующему идентичности людей, которые здесь живут из века в век, это правда. 

На мой взгляд, самые смыслообразующие сферы – это культура, образование, наука. И информация, которую нужно контролировать, ведь в цифровом пространстве практически формируется другая действительность. Слово – это, на мой взгляд, в культуре самая важная вещь, которая по вертикали исторического развития наполняла человека. Я отдаю приоритет литературе. 

– В ваших стихах очень тесно переплетены темы любви к родине и веры. Например, в «Железном рыцаре» есть такие строки: «Надежды на спасенье и блаженство / В уединеньи с правдой и бедой... / Смотреть в окно и слушать свое сердце. / И ощущать молитвенный покой / Забытый всеми праведник и грешник...». Как это проявляется в образах, поясните, пожалуйста, читателю.

– Человек видит, как говорится в Библии, ровно столько, сколько ему дано увидеть. Я никогда ничего не придумываю, пишу только о том, что во мне живет, беру «из себя», отдаю предпочтение философской поэзии. 

Пограничные ситуации заставляют концентрироваться человека, переосмысливать все, что происходит.

– Философский взгляд на мир и его явления свойственен вашим стихам. Ваши герои «зрят в корень» бытия и пытаются найти «гармонию миров и просветление рассудка», сталкиваются с земными испытаниями, как страсти и «зеркала поступков». В стихотворении «Неизмеримые потери...» возникает еще и образ слов, которые «имеют силу мучить и стать подобием камней». Это перекличка с библейской тематикой или что-то иное? О чем здесь речь?

– Моя поэзия действительно носит философский характер. И размышления никуда не уберешь. Можно срифмовать все, что хочешь. И темы, которые я могу предложить людям в своих докладах, научных работах, одни и те же. Поэзия быстрее донесет смысл, поскольку она всегда от первого лица. Поэт рождается только тогда, когда захочет Бог. 

Мне кажется, что поэзия, которая была ключевой, античная поэзия и так далее, сформировала эти смысловые платформы, которые уже передавались, наследовались. И это связано и с земным человеком, и с космическим, потому что человек не только биосоциальное существо, но еще и земное и космическое. Как сказал Вернадский, даже лужи дождевой на земле не может быть без участия космоса.

– «Есть в русских песнях дерзкое звучанье / Высоких нот, что рвут до хрипоты. / Любовь и боль». Традиция поэзии часто связана с традицией песни, в которой были отражены основные  этапы жизненного пути человека – рождение, становление, смерть. Расскажите, что для вас значит и какую роль в вашем творчестве играет песня?

– Как человек, обладающий внутренним слухом, как говорят те, кто анализирует то, что я пишу, он у меня есть. То есть повторить про себя я могу, но исполнить нет. 

– Сколько песен вы написали? 

– 100, наверное. Но я только несколько раз писала на существующую музыку. В остальном же просто разрешала использовать свои стихи. 

– А если поговорить о песне как о жанре, форме творчества? 

– Я очень люблю песни, созвучные моим чувствам. И вообще русские песни, свадебные например. И даже слушая их в другом языковом исполнении, их узнаешь. Даже тогда они не перестают быть русскими, как песни других народов. Песня более доступна, чем поэзия. И в народных песнях, наверное, всегда высокие смыслы. 

– Насколько вы считаете важным поднимать вопрос «отмены» русской культуры в наше время?

– Культуру нельзя отменить. 

Может быть, это тоже унаследованное какими-то кодами, которые сложились вокруг России, всегда представлявшей живой интерес из-за территорий, красоты мест, количеству ресурсов. В России есть все, но главное, что здесь есть, это человек. Смыслообразующие сферы наполнили его, и поднимали по ступеням разум и чувства выше, выше и выше. Поэтому цивилизация должна иметь человеческое лицо.

– Расскажите о ближайших значимых событиях, где можно послушать вас, где читатель сможет встретиться с вами и задать вопросы? 

– Я буду выступать 20 и 21 сентября в Москве на Всемирной общественной ассамблее. Главная тема встречи – общественная дипломатия. Мир многополярен, это мое глубокое убеждение. Важнейшие вопросы этого многополярного мира связаны с гуманитарной безопасностью. Наша цель – признание человеческого капитала высшей ценностью государства, в сферах экономики, политики и социокультурных процессов. Об этом и многом другом мы поговорим с более чем двумя тысячами гостей. Сверхидеей ассамблеи стал «новый мир осознанного единства». Это знаковое событие для России и мира, буду рада встретиться.