Запрещенные шахматы, обезглавленные манекены и «прозападные» домашние питомцы

Игра в шахматы считается важным достоянием персоязычной цивилизации, к которой относится и Афганистан. Фото Zuma/ТАСС

Власти Афганистана запретили игру в шахматы, объявив ее не соответствующей нормам ислама. По словам Атала Машвани, пресс-секретаря спортивного директората в руководстве страны, «с точки зрения шариата шахматы считаются видом азартной игры», что противоречит местному закону «о поощрении добродетели и предотвращении порока». Исламистские власти в Кабуле вообще настороженно относятся к любым развлечениям, видя в них либо греховность, либо «нежелательное» западное влияние.

Министерство поощрения добродетели и предотвращения порока Афганистана играет ключевую роль в подобных запретах. Именно это ведомство, восстановленное «Талибаном» (запрещенная в РФ террористическая организация) после прихода к власти в 2021 году, наделено полномочиями контролировать соблюдение строгих норм шариата в общественной жизни. Министерство с момента учреждения издало целый ряд правил. В августе 2024 года были официально опубликованы «законы о добродетели и пороке» – обширный документ объемом 114 страниц, охватывающий такие аспекты, как общественный транспорт, музыка, внешний вид граждан (включая бритье бороды) и формат праздников.

Помимо запрета шахмат под удар попали другие формы досуга. Летом 2024 года талибские власти запретили турниры по смешанным единоборствам (MMA), посчитав этот вид спорта слишком жестоким и «противоречащим нормам шариата». Еще более знаковый случай – распоряжение удалить головы у манекенов в витринах магазинов.

В январе 2022 года управление Миндобродетели в городе Герат постановило, что выставленные в витринах манекены с человеческими чертами нарушают запрет ислама на идолопоклонство. Всех владельцев магазинов обязали обезглавить манекены, что многие вынужденно и проделали: видеозаписи того, как предприниматели отпиливают пластиковые головы манекенам, распространились в соцсетях. В Кабуле манекены тоже не уцелели: изначально им грозила полная «казнь», но позже продавцы нашли компромисс, начав закрывать головы куклам мешками или тканью.

Идеология «поощрения добродетели и искоренения порока» не уникальна для Афганистана. Концепция эта восходит к средневековому исламскому принципу «хисба» – обязанности властей обеспечивать соблюдение религиозных норм в обществе. В современном мире немало государств, где существуют аналогичные институты религиозной полиции или морально-цензурные ведомства.

В Саудовской Аравии действует Комитет по поощрению добродетели и предотвращению порока, также известный как мутава (религиозная полиция). Он создан в 1926 году и десятилетиями тщательно следил за строгим соблюдением норм ваххабитского ислама в королевстве.

Известны случаи, когда преследования инспекторов приводили к трагедиям. Самый громкий инцидент произошел в 2002 году в девичьей школе в Мекке: начавшийся там пожар привел к давке, но полицейские не позволяли выбегавшим на улицу школьницам спастись, так как на них не было надето исламское покрывало. В итоге 15 девушек погибли.

Саудовская мутава многие годы боролась с любыми проявлениями «порока» в бытовой жизни. Под запретом фактически находились концерты и кинотеатры, празднование любых немусульманских дат, в том числе Дня святого Валентина. Еще в 2008 году религиозная полиция под угрозой наказаний запретила магазинам торговать ко Дню Валентина розами, открытками, красными сувенирами – вплоть до того, что патрули изымали из витрин красные розы, плюшевые сердца и прочие «романтические» товары.

Правда, в последние годы Саудовская Аравия взяла курс на смягчение подобных норм. В 2016 году полномочия Комитета добродетели и порока были радикально урезаны: теперь религиозные инспекторы не имеют права самостоятельно задерживать нарушителей, а могут лишь передавать информацию в полицию.

В Исламской Республике Иран функции «охранителей общественной добродетели» выполняет несколько структур. Официально с 2005 года по улицам иранских городов курсируют «патрули наставления». Их основная задача – контроль за соблюдением исламского дресс-кода, прежде всего ношения хиджаба женщинами. Патрули часто задерживают женщин по обвинению в «неправильном ношении хиджаба» – к примеру, если платок чуть сполз и видно пряди волос или одежда сочтена слишком обтягивающей.

Кроме патрулей на улицах в Иране действует целый аппарат исламских инстанций, следящих за «правильным образом жизни». В их числе особые отделы полиции, суды шариата и комитеты по исламизации общества, появившиеся после революции 1979 года. Министерство культуры и исламской ориентации контролирует, чтобы в медиа и рекламе не было запретных с точки зрения ислама образов. В 2010 году это министерство запретило публиковать в прессе объявления, связанные с домашними животными – кошками, собаками и пр., чтобы не поощрять западную моду на питомцев.

В Пакистане на федеральном уровне не создано отдельного министерства нравов, но функции аналогичного характера выполняет Совет исламской идеологии. Это орган из богословов, который дает рекомендации парламенту и правительству по соответствию законопроектов нормам ислама. Совет неоднократно блокировал инициативы, ссылаясь на шариат.

Показательный случай: в 2016 году, когда провинция Пенджаб приняла закон о защите женщин от домашнего насилия, исламский совет выступил резко против. В ответ он даже подготовил поправку: предложил узаконить «умеренное битье» мужьями жен при непослушании. Совет разъяснил: «Бить следует легко, например платком либо шапкой, и ни в коем случае не по лицу».

В Индонезии на уровне всей страны нет института религиозной полиции, но в особом автономном режиме живет провинция Ачех, где начиная с 2001 года введены шариатские нормы. В Нигерии, в ее северных штатах с мусульманским большинством (Кано, Кадуна и др.), с начала 2000-х годов работают советы шариата и хисба. В 2021 году в штате Кано запретили манекены в витринах магазинов – как в Афганистане.

Иногда аналогичные по духу инициативы встречаются в странах, где ислам вовсе не доминирует. В Уганде, государстве с христианским большинством, до недавнего времени существовал пост министра этики и целостности, который фактически был «министром морали». Известность получил занимавший эту должность священник-католик Саймон Локодо. В 2013–2014 годах он продвигал «закон о порнографии», в котором пытался запретить чуть ли не любую откровенную одежду. Локодо заявлял, что женщинам нельзя носить мини-юбки.

Этот законодательный запал, напоминающий эпоху диктатора Иди Амина (он тоже вводил дресс-код в 1970-х), вызвал бурю негодования среди женщин Уганды и кампанию #SaveMiniSkirt в соцсетях. В итоге «закон о мини-юбках» не приняли, хотя общий запрет «порнографии» ввели – под него в теории могло подпадать что угодно.

Своеобразные формы «моральной полиции» встречаются и в странах Азии с доминированием других религий. В Индии, например, местные власти и радикальные организации периодически устраивают кампании против «неприличного поведения». В 2017 году в штате Уттар-Прадеш по указанию главного министра-йогина были созданы «отряды анти-Ромео» – группы полицейских (часто при содействии активистов), патрулировавшие парки и кампусы с целью «защиты женщин от домогательств». На практике эти отряды быстро превратились в инструмент морального надзора над молодежью: они хватали парочки в скверах, требовали документы, вызывали родителей несовершеннолетних, а молодых людей публично унижали – например, заставляли делать отжимания или брили им головы в наказание за общение с девушками.

В Мьянме (Бирме) в 2015 году под давлением буддийских националистов был принят пакет «законов о защите расы и религии». Они ограничили браки между буддистками и иноверцами, усложнили процедуру смены религии. А в Шри-Ланке буддийское духовенство регулярно добивается запретов на то, что считает оскорбительным для верующих: известны случаи, когда туристов арестовывали за татуировки с Буддой или выдворяли за «неподобающее» поведение у храмов.

Несмотря на различия в религиозном и культурном контексте, все перечисленные структуры объединяет общая черта – стремление навязать силовыми методами обществу определенный кодекс «правильного» поведения. Многие из запретов выглядят абсурдно или возмутительно. Тем не менее подобные инициативы продолжают возникать в разных уголках мира. Каждая из них служит напоминанием, насколько по-разному могут трактоваться понятия добродетели и порока в разных обществах и какими нелепыми методами порой пытаются эту трактовку внедрить.