Григорий Заславский Сегодня вечером в Большом станцуют премьеру балета «Золотой век». Юрий Григорович возвращает в репертуар театра свой знаменитый балет на музыку Дмитрия Шостаковича, один из советских шедевров великого композитора и великого хореографа.
Советский балет – соответствующие реалии: главный герой, молодой рыбак Борис, участвует в представлениях агиттеатра рабочей молодежи. В первые же минуты спектакля мы видим, над чем смеются, над чем, не побоюсь этого слова, издеваются артисты-любители: в пародийных костюмах на сцену вываливаются недобитый буржуй, царский генерал и поп, самый толстый и, пожалуй, самый смешной в этой неканонической троице. Естественно, у современников – тех, которым адресовано агитационное представление, – это все вызывает прилив здорового рабочего энтузиазма.
Интересно: как воспримут это «посмешище» сегодня? Ведь речь – с сегодняшних позиций – о замученных большевистским режимом русских предпринимателях, отцах-основателях русского капитализма, русском офицерстве и – о, ужас! – представителях Русской Православной Церкви. А значит, все только что описанное при желании можно интерпретировать как неуважение к религиозным чувствам верующих и даже межконфессиональную рознь.
Естественный вопрос: что делать Большому театру, если начнут протестовать? Межконфессиональная рознь – это не проститутки на сцене Большого, по сравнению с этим Сорокин с Десятниковым – дети... Цензурировать классический балет? Игнорировать? Ну, уж это совсем не в правилах нашего времени.
Достаточно вспомнить историю с вполне невинной карикатурой, опубликованной в волгоградской газете. Или недавнее заявление Федерации еврейских общин России, которой не понравились книги, выставленные на выставке-ярмарке «Книги России»: «Федерация еврейских общин России считает недопустимым, чтобы главный книжный форум многонациональной и многоконфессиональной России использовался как площадка для пропаганды идей межнациональной розни и вражды и требует разъяснений от организаторов 9-й Национальной книжной выставки-ярмарки «Книги России», как ксенофобы и националисты получили разрешение на участие в этом авторитетном мероприятии. Федерация еврейских общин России выражает уверенность в том, что правоохранительные органы не оставят без внимания попытки издательств... посеять межнациональную и межконфессиональную вражду». Можно вообразить, какая паника поднялась в рядах организаторов ярмарки. Ведь о закрытии волгоградской газеты было заявлено еще до того, как появились первые «профильные» протесты от тех или других религиозных общин.
А ведь в отечественном Уголовном кодексе имеется не только соответствующая статья – в России имеется уже и опыт обращения, судебного рассмотрения и даже вынесения приговоров по статье УК РФ, карающей за действия, направленные на возбуждение ненависти или вражды, а также унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам национальности и отношения к религии. Но – несмотря даже на письма в защиту судебной системы – традиции обращаться в суд у нас как не было, так и нет. К чему судить да рядить, когда неплохо работает телефонное или вот такое, письменное, право. Оно куда эффективнее.
Что там «Золотой век»! Новая политкорректность, дующая с одинаковой силой и на молоко и на воду, позволяет... нет, заставляет, требует иначе взглянуть и на «неподсудную», общепризнанную классику. Речь не о «Дневнике писателя» Федора Михайловича Достоевского. С ним все ясно: запретить и забыть. Но ведь и невиннейшая на первый взгляд «Сказка о попе и о работнике его Балде» Александра Сергеевича Пушкина, его же – «Скупой рыцарь» с неполиткорректными высказываниями в адрес представителя еврейской национальности, целый список сочинений Гоголя, да ведь и музыка в этом смысле не чиста, взять хоть пьесу Мусоргского «Два еврея, богатый и бедный» из цикла «Картинки с выставки». Достаточно приглядеться, прислушаться повнимательнее – и ясно становится: сеет национальную рознь.
Короче говоря, отцензурировать можно все. И нужно, с учетом известных и возможных последствий. Но ведь цензуру – когда о ней говорят – «прилагают» к газетам, к книгам Сорокина, короче говоря, к тому, что написано вчера или сегодня. Понятно, почему: цензурировать «Сказку о попе...» смешно и глупо. Как глупо, конечно же, заметить что-либо оскорбительное в балете Шостаковича. Но если мы оставляем в покое классику, не видя в ней ничего предосудительного, откуда же берется предосудительное в том, что написано или нарисовано в газете? Ведь речь, по сути, об одном и том же, и законы у нас одинаковые для всех, а значит, нет правил, отдельных для того, что написано до 1917 года, для того, что сочинялось в период с 17-го по 91-й, и того, что вышло из-под пера или печатного станка после 1991 года, и особо – после карикатурного скандала 2006 года.
