Сергей Шаргунов Любая литература - это порно. Если это настоящая литература, она преступно обнажена.
Любая литература - компромат.
Персонаж из книги - лицо собирательное, озерцо, отражающее чьи-то лица.
Особенно сие характерно для новой реалистичной прозы, храбро заимствующей из действительности черты лиц и биографий, щеку, нос, станцию метро, возле которой дом, последний этаж, на котором квартира┘
В повести "Как меня зовут?" я описываю слюнтяя-газетчика-депутата, склонного к пороку, а в нем заподозрили моего покойного друга, тоже газетчика-депутата, однако человека святого и чистого во всех отношениях. В повести "Малыш наказан" я описываю темноголовую наркодилершу с увесистыми грудями, и в ней зачем-то опознают прототипа из жизни - девушку возвышенную, далекую от нарисованного образа.
"Надо писать либо о том, что очень хорошо знаешь, либо о том, чего не знает никто", - данный принцип стал ключевым для литературы, жаждущей выживания. Проза, которая отважно шагает из книги в комнату. Нагло и жалобно перекликается с сиюминутным. Цепляется за ускользающее "сейчас". Только актуальная проза, провокационная, может быть подобием ответа на глобальный информационный бал-маскарад.
Означает ли это игру по растленным правилам?
Это всего-то обнажение первооснов. В литературе главное - чтобы читателю было интересно. Интерес - это и вечные вопросы, и узнаваемость социального ландшафта, и острота ощущений.
Бывает еще компромат-2.
Если писатель становится общественной фигурой (а в России того требует природа), непременно подле начинает мелко вертеться какой-нибудь пошлячок, вереща: "Вот так аморалка! Негры! Калоедство! Героин!" При том пошлячок ногти сгрыз до мяса от собственной бездарности и даже странички исписать чем-то художественным не в состоянии.
Личность должна быть готова к информационной войне: к конкуренции с масскультом и к визгам пачкунов-"искусствоведов".
Не замечать, не отвечать┘
Отчаянный оскал наперекор.
Слава свободе!
