0
10233
Газета Дипкурьер Интернет-версия

18.05.2009 00:00:00

Владимир Чижов: "Южный поток" надо сделать приоритетным проектом ЕС"

Тэги: россия, ес, саммит


россия, ес, саммит Саммит "Восточного партнерства" в Праге.
Фото Reuters

21 мая в Хабаровске откроется двухдневный саммит России и Евросоюза. В интервью «НГ» постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов рассказал о повестке встречи, ходе переговоров по новому базовому соглашению, дал оценку высылке двух российских дипломатов из Брюсселя и разъяснил, почему Москве важно добиться включения трубопровода «Южный поток» в число приоритетных для ЕС.

– Владимир Алексеевич, российские аналитики указывают на системный кризис в отношениях России и ЕС. Согласны ли вы с такой оценкой?

– Не согласен. Системного кризиса в моем понимании того, что это значит, нет. Более того, системного кризиса между Россией и Евросоюзом в принципе быть не может, ибо степень взаимозависимости партнеров в различных областях достаточно высока, чтобы служить своего рода страховочной сетью. Для сравнения: объем товарооборота России с ЕС в 16 раз больше, чем РФ с США.

– Хорошо, что в отношении России в ЕС нет своей поправки Джексона–Вэника...

– Поправки Джексона–Вэника действительно нет. А застарелый сюжет транссибирских перелетов, по возрасту чуть ли не сопоставимый с американской ограничительной внешнеторговой поправкой, мы рассчитываем с Евросоюзом урегулировать. Это не значит, что у нас нет проблем в отношениях. Они есть. Часть из них – вполне объективные. Мы живем в условиях глобальной экономики. Нынешний глобальный финансово-экономический кризис наглядно показал, что никому от его последствий не увернуться, и любые решения по выходу из него должны быть скоординированы. Эта тема обсуждается и на саммитах РФ–ЕС, и в формате «восьмерки», и в формате «Группы 20».

Есть проблемы, связанные с непростым внутренним развитием Евросоюза. Не буду углубляться в детали судьбы Лиссабонского договора о реформе ЕС. Но понятно, что нам, чтобы планировать дальнейшее взаимодействие, необходимо иметь ясность относительно конфигурации органов управления ЕС.

Еще один блок проблем связан с последствиями расширения. К сожалению, некоторые из новых членов ЕС пришли в него со шлейфом «фантомных болей» прошлого. У кого-то это восходит к советскому периоду, у кого-то – к эпохе Российской империи. Конечно, это не упрощает дела, учитывая, что ЕС принимает основные политические решения на основе консенсуса. Можно было бы только приветствовать в общем-то неплохой принцип евросолидарности, если бы мы не сталкивались то и дело со случаями злоупотребления им, когда некоторые страны-члены фактически используют его для удовлетворения своих узких интересов и потакания своим фобиям.

– Расскажите, пожалуйста, каких результатов России и ЕС удалось достичь в рамках построения четырех общих пространств с момента последнего саммита Москвы и Евросоюза?

– Последний саммит состоялся 14 ноября прошлого года в Ницце. За это время мы достаточно неплохо продвинулись по большинству «дорожных карт» построения общих пространств. Если взять первую «дорожную карту» – общее пространство внешней безопасности, – политический диалог обороты поддерживал, состоялось несколько встреч министра иностранных дел Сергея Лаврова с его еэсовскими коллегами. На международных встречах мы координировали свою работу. В плане кризисного урегулирования успешно завершено участие российской вертолетной группы в операции ЕС в Чаде и ЦАР. Теперь наши вертолетчики вместе со своими еэсовскими коллегами влились в состав ооновской операции, которая развернута в регионе.

Были, конечно, проблемные вопросы, такие как ситуация на Южном Кавказе, включая деятельность Наблюдательной миссии ЕС в Грузии. Но мы взаимодействовали и по этим темам.

Что касается общего пространства свободы, безопасности и правосудия, целый ряд проектов получил развитие. Идет безвизовый диалог – то есть переговоры, имеющие конечной целью установление безвизового режима поездок граждан России и Евросоюза. Говорить о том, что здесь мы вышли на финишную прямую, было бы преждевременно: потребуются еще определенные усилия и политическая воля. Но процесс идет.

Общее экономическое пространство и отраслевые диалоги неплохо развиваются. Некоторые идут вперед более активно, другие несколько отстают. Например, транспортный диалог нам надо несколько активизировать. Мы запускаем сейчас диалог по региональному сотрудничеству и в ближайшие месяцы рассчитываем начать диалог по сотрудничеству в области здравоохранения.

По научно-техническому сотрудничеству, образованию и культуре (четвертая «дорожная карта») тоже есть определенные результаты. В частности, достигнута договоренность о возобновлении соглашения о сотрудничестве в научно-технической области. Российская сторона рассматривает вопрос о взаимодействии с ЕС в контексте 7-й Рамочной программы научно-технического развития до 2013 года.

– Какова программа-максимум на саммит 21–22 мая в Хабаровске?

– Программа-максимум – это выработка совместных подходов к финансово-экономическому кризису. Механизм «двадцатки» после апрельской встречи в Лондоне не рассосался, как и сам кризис. Можно говорить уже об обмене опытом борьбы с кризисом каждой из сторон и о координации инициативных шагов.

Второй момент – разговор по энергетике с учетом недавних инициатив российской стороны о совершенствовании международно-правовой базы сотрудничества в этой сфере.

Президент Дмитрий Медведев выступил с данным предложением 20 апреля в Хельсинки. События последних месяцев показали, что правовую базу в области энергетики нужно менять. По большому счету в Евросоюзе серьезные люди это понимают и признают, что Энергетическая хартия – документ из другой эпохи, он другого формата. Там 50 с лишним стран. И для входящей в это число Японии, например, при всем уважении к этой стране, проблема транзита особого значения не имеет. Она важна для России, ЕС и транзитных стран.

Третий вопрос – реформа архитектуры евро-атлантической безопасности, включая наше предложение о Договоре о европейской безопасности. Не стану предвосхищать итог этой дискуссии, поскольку отношение среди стран ЕС к конкретным аспектам нашей инициативы пока неоднозначное, но тем не менее интерес к обсуждению этой темы в Евросоюзе есть.

– Есть ли в повестке дня грузинский сюжет?

– Грузия и Молдавия будут обсуждаться в числе прочих региональных сюжетов. Недавнее развитие ситуации в Молдавии ставит вопрос, как Евросоюз работает со своей страной-членом Румынией, чье руководство делало известные заявления и занималось щедрой раздачей румынских паспортов в Молдавии. Получается, что статус неграждан в Латвии и Эстонии – это приемлемая ситуация для Евросоюза. Одновременно массовая раздача румынских паспортов, то есть паспортов Евросоюза, гражданам соседней страны – это тоже нормально. Но то и другое логически плохо сочетается друг с другом.

– Россию ЕС обвинял в раздаче российских паспортов в Абхазии и Южной Осетии...

– Совершенно верно. По мнению ЕС, российские паспорта в Абхазии и Южной Осетии – это плохо. Это пример двойных стандартов, которые нельзя оправдать даже концепцией евросолидарности.

– Есть ли подвижки в переговорах партнеров по новому базовому соглашению на смену Соглашению о партнерстве и сотрудничестве (СПС)?

– Переговоры идут. В начале июня мы планируем начать пятый раунд. Раунд состоит из заседаний четырех рабочих групп по разделам будущего соглашения и пленарного заседания, которое пройдет в середине июня, где будут подведены итоги и приняты решения на дальнейшее. Мы уже выходим на уровень редактирования консолидированного текста на переговорах. Некоторые нестыковки есть. Есть объективные трудности. Например, по экономическому разделу: незавершенность переговоров по вступлению России в ВТО затрудняет переговорный процесс, поскольку в нынешнем СПС примерно треть текста посвящена темам, которые так или иначе регулируются нормами Всемирной торговой организации. Чтобы вести речь о дальнейшем развитии сотрудничества с ЕС в этой области, что могло бы выглядеть как «ВТО +», надо знать, к чему приделывать плюс, то есть конкретные условия вступления России в организацию.


Трубопроводы остаются главным связующим звеном между Россией и ЕС.
Фото с сайта www.nord-stream.com

– Какова структура будущего соглашения?

– У нас есть общее понимание о структуре. Будут преамбула, политический раздел. И разделы по другим «дорожным картам», условно говоря, раздел свободы, безопасности и правосудия; экономический; образования, науки и культуры. В дополнение к этому будет раздел о механизмах сотрудничества. Говорить о механизмах хотелось бы, имея ясность о судьбе Лиссабонского договора ЕС: либо, если договор вступит в силу, у нас появятся постоянные партнеры на другой стороне стола, либо мы опять будем иметь дело с полугодовыми председательствами.

– Влияют ли на взаимоотношения РФ и ЕС осложнения, возникшие в последнее время во взаимодействии России и НАТО? Речь идет о высылке двух российских дипломатов из Брюсселя в начале мая.

– Я могу прокомментировать ситуацию с высылкой в личном качестве, как отец одного из пострадавших. (Лишенный аккредитации в Бельгии атташе постпредства России при НАТО Василий Чижов – сын постпреда России при ЕС Владимира Чижова. – «НГ».) Я реагировал на эту ситуацию с возмущением и отвращением. В свое время, работая в Москве, в том числе заместителем министра иностранных дел, я курировал отношения России с НАТО и прекрасно понимаю, как эта организация работает. Если там принимается подобное решение, это наверняка не от незнания того, кто чем занимается. Это – сугубо политическое решение. Есть мнение, что одной из мишеней этой акции должен был быть я. Это явно политическая провокация. Причем грубая и топорная, на которую российская сторона дала адекватный ответ. Совершенно очевидно, что инцидент нанес урон российско-натовским отношениям.

– А российско-еэсовские отношения от этого пострадают?

– Надеюсь, что на них произошедшее не отразится. По крайней мере те сигналы, которые я получаю в этой связи из еэсовских структур, говорят: в ЕС не заинтересованы в том, чтобы это отразилось на наших связях.

– В середине апреля Европарламент, принимая резолюцию об отношениях с Россией, подавляющим большинством голосов отверг предложение внести в ее текст формулу «стратегическое партнерство». Эксперты утверждают, что сторонам необходима новая формула взаимодействия на обозримую перспективу. Как вы это видите?

– У Европарламента нынешнего созыва прошла последняя сессия, и теперь депутаты готовятся к выборам, которые пройдут 4–7 июня. Этот орган ЕС известен принятием резолюций, достаточно невыверенных как политически, так и в смысловом и даже фактологическом отношениях. Иногда это делается в спешке, иногда – под воздействием эмоций. Но эти резолюции объединяет одно – ни одна из них не имеет обязывающей силы для исполнительных структур Евросоюза.

Что касается формулы «стратегическое партнерство», то все представители исполнительных структур ЕС и стран-членов в последнее время регулярно подтверждали ее. Дело, конечно, не в словах, а в реальном содержании. Чтобы наполнить стратегическое партнерство реальным содержанием, нам и нужно то базовое соглашение, над которым мы работаем.

– Как вы оцениваете взаимодействие с ЕС в сфере энергетики?

– Россия для Евросоюза является важнейшим энергетическим партнером. ЕС, в свою очередь, крупнейший потребитель российских энергоносителей. Но дело не только в торговле углеводородами или электроэнергией, но и в совместной работе по повышению энергоэффективности, изучению альтернативных источников энергии. Не надо забывать и о ядерном сегменте нашего энергодиалога с ЕС.

– В ходе последней газовой войны с Киевом Москва критически отзывалась о «механизме раннего предупреждения», который не смог предотвратить тяжелых последствий для стран ЕС в связи с вынужденным перекрытием трубы Россией. Можно ли сейчас говорить о том, что за полгода до зимы РФ и ЕС в достаточной мере сотрудничают друг с другом и располагают инструментами для недопущения повторения кризисных энергетических ситуаций?


Безвизовые поездки россиян в ЕС пока в перспективе.
Фото Григория Тамбулова (НГ-фто)

– Механизм раннего предупреждения в сфере энергетики – достаточно полезная обоюдная инициатива. Это не значит, что где-то стоит красный телефон прямой связи и кто-то кому-то звонит и говорит: «Сейчас отключим газ» или «Трубу прорвало». Это, конечно, важно, но дело не только в этом. Речь идет и о подготовке законодательных мер, проектов с третьими странами. В этом контексте у нас возникали вопросы об эффективности механизма предупреждения, когда в марте ЕС с Киевом приняли декларацию о модернизации газотранспортной сети Украины. Делалось это без нас. Мы ознакомились с проектом декларации буквально за несколько дней, когда, по заверениям наших еэсовских партнеров, что-либо менять было уже поздно. Этот документ вызывал массу вопросов. Например, за время, пока я работаю на еэсовском направлении, Евросоюз постоянно, как «Отче наш», твердил о необходимости диверсификации маршрутов. А в той декларации было написано, что необходимо расширить пропускную способность ГТС Украины на 60 миллиардов кубометров, то есть более чем в полтора раза. Какая уж тут диверсификация? А главное – откуда они возьмутся, эти 60 миллиардов кубометров? Взяться они могут только из России, поскольку другого источника для ГТС Украины не существует в природе. Если говорить о диверсификации, подобный проект лишь укрепил бы доминирующее положение Украины как транзитной страны. С тех пор мы получили массу заверений как со стороны ЕС, так и от украинского руководства о том, что ничего без нас они делать не собираются.

– Удалось ли сторонам сблизить позиции по вопросу обходных трубопроводов?

– На сегодняшний день перспективный проект Nord Stream («Северный поток») внесен Евросоюзом в число приоритетных проектов обеспечения энергобезопасности Европы. Мы рассчитываем, что и «Южный поток» получит этот статус, поскольку он в не меньшей степени его заслуживает.

– Что дает России включение Nord Stream в число приоритетных для Евросоюза?

– Этот статус предполагает приоритетное прохождение соответствующих документов через институты Евросоюза, в том числе финансовые. Это своего рода знак качества ЕС. «Южному потоку» такая поддержка могла бы быть политическим подспорьем.

– Считаете ли вы, что запущенное Евросоюзом «Восточное партнерство» направлено на выстраивание Брюсселем сферы влияния на постсоветском пространстве?

– Есть ряд критериев для оценки проектов ЕС. Из них в числе главных – наличие адекватного финансирования. На «Восточное партнерство» выделено всего 600 миллионов евро на несколько лет. Характерно, что у шести стран, являющихся объектами «Восточного партнерства», – Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины – разное отношение к проекту. На саммит «Восточного партнерства», который прошел в Праге 7 мая, прибыли не так много лидеров крупных стран Евросоюза, да и далеко не все шесть фокусных стран были представлены первыми лицами. В любом случае наша позиция сводится не к тому, чтобы противодействовать «Восточному партнерству». Как любая региональная инициатива, она имеет право на существование. Для нас важно, чтобы то, что делается в рамках этой инициативы, не было направлено против российских интересов, на искусственный отрыв этих стран от сотрудничества с Россией. Мы против того, чтобы данные страны СНГ ставились перед искусственной дилеммой: либо вперед, в светлое будущее с Евросоюзом, либо назад – с Россией. А то, что такие признаки на начальном этапе «Восточного партнерства» были, – факт. Мы не против сотрудничества стран СНГ с ЕС. Мы по большому счету даже не против той голубой мечты, которая существует в некоторых странах, – об эвентуальном членстве в Евросоюзе. Главное, чтобы это не создавало новых разделительных линий в Европе.

– Россия была бы против вступления Грузии и Украины в ЕС?

– Мы никогда этого не говорили. Если говорить об Украине, этот проект пользуется в отличие от идеи вступления в НАТО достаточно широкой поддержкой населения. Что касается Грузии, я уверен, что Евросоюз с нынешним режимом в Тбилиси в этом плане дело иметь не захочет.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Ольга Соловьева

Бюджет оплатит закупку лекарств от разных форм гепатита

0
708
Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Партийные кандидаты показали патриотические чувства и локальные успехи

0
698
Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Анастасия Башкатова

Автовладельцы ищут способы сэкономить на запчастях и ремонте

0
639
Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Екатерина Трифонова

Нелегальный мигрант попытался найти защиту у Конституционного суда РФ

0
623

Другие новости