Александр Князев
Глава Пентагона Чак Хейгел в начале марта, направляясь в Афганистан, сделал остановку в ЦТП «Манас». Фото Reuters
Подобный маневр американского военного командования, который не мог быть не согласован с киргизским руководством, мало удивил соответствующие российские круги, уже привыкшие к невыполняемым обещаниям киргизской стороны по поводу вывода американского военного объекта с территории республики. Начиная с декларации саммита ШОС в июле 2005 года в Астане, когда руководители стран-участниц обратились с призывом к США определить сроки вывода американских баз из Центральной Азии, этот вопрос оброс большой, почти драматической историей. Уже в декабре 2011 года московская сессия Совета коллективной безопасности ОДКБ утвердила договоренность о согласовании вопросов размещения на территории государств ОДКБ объектов военной структуры государств, не являющихся членами организации. Но подписавший ее от имени Киргизии президент республики Алмазбек Атамбаев сразу по возвращении в Бишкек столкнулся с возражениями оппозиции, заявившей о неправомочности президента в рамках действующей парламентской конституционной системы подписывать такие решения без согласования с парламентом. Тогда же из уст известного лоббиста интересов США депутата Омурбека Текебаева в отношении Атамбаева прозвучало и роковое слово «импичмент». Ситуацию замяли, у Текебаева и Атамбаева оказалось достаточно много общих интересов, позволивших спорному вопросу быть отложенным на неопределенное время.
Но время подходит: передислокация американских и натовских войск в Афганистане, подразумевающая и размещение части выведенных войск в странах Центральной Азии, уже началась, и американской стороне требуются твердые гарантии как сохранения ЦТП «Манас» с его военной составляющей, так и расширения своего присутствия при одновременном сокращении альтернативного российского влияния в военно-политической сфере.
Эта ситуация не является сугубо киргизской, в подобном положении, требующем быстрых решений, находится и Таджикистан. Режим Эмомали Рахмона в последние годы откровенно стремится к продолжению пресловутой «многовекторности» в своей внешней политике, пытается обеспечить себе дополнительную поддержку со стороны США. Сдерживающим фактором для него является вероятность активизации на территории республики исламистских радикальных группировок, дислоцирующихся пока в основном на сопредельной афганской территории под контролем американских и британских спецслужб. Не слишком прочной является и внутриэлитная ситуация в самом Таджикистане, что показали прошлогодние боестолкновения в Хороге, к которым могла быть причастна и британская агентура. Не случайно стационарная резидентура британской разведки МИ-6 расположена в афганском городе Файзабаде – наиболее крупном городском центре с афганской стороны на памирском направлении. Хорогские события стали сигналом президенту Таджикистана, который был понят вполне адекватно: сегодня руководство этой страны всячески задерживает ратификацию соглашения о 201-й российской военной базе.
В октябре 2012 года президенты России и Таджикистана договорились о продлении соглашения по 201-й базе на 49 лет, но таджикский парламент к ратификации данного договора пока так и не приступил. Под сомнением остается и размещение российской авиационной группировки в аэропорту «Айни», по которому ведутся параллельные таджикско-американские закрытые переговоры. В конце февраля стало известно, что Душанбе предоставляет НАТО свою территорию для афганского транзита. К концу 2013 года Североатлантический альянс планирует начать вывод своих войск и техники из Афганистана и предполагает использовать в качестве транзитной территорию Таджикистана. Как и Киргизии. В тексте соглашения между правительством КР и НАТО, утвержденном распоряжением правительства № 26р от 21 мая 2012 года, в качестве пунктов транзитного пересечения таджикско-киргизской границы фигурируют такие, как «Карамык автодорожный», расположенный в Алайской долине, и «Кайрагач автодорожный» на Баткенском направлении. Любопытно, что ранее оба пункта изучались в рамках регионального проекта USAID «по либерализации торговли и таможенной реформе». И оба расположены на стратегически важных, с точки зрения военных, позициях. Алайская долина – это единственный круглогодичный наземный путь с Памира в Ферганскую долину, Баткенский регион связан с Гармской (Раштской) зоной Таджикистана, традиционно оппозиционной Душанбе и являвшейся плацдармом радикальных исламистских сил практически весь постсоветский период. Через Тавильдаринский регион здесь существует прямая связь с афганским Дарвазом – именно этими тропами попадали в Киргизию отряды Исламского движения Узбекистана в 1999–2000 годах. Передислокация части войск из Афганистана ставит своей целью создание сети военных объектов в регионе, и Киргизия – часть этой сети. Естественно, что судьба «Манаса» в этих планах рассматривается в позитивном с точки зрения американской стратегии ключе. И перевод разведподразделений на территорию диппредставительства – лишь подстраховка от сбоев, система сканирования информационных потоков в регионе должна работать безупречно. Как и база в аэропорту «Манас». В которой, помимо военных, есть, судя по всему, и бизнес-интересы американского военного истеблишмента. Не случайно американская сторона категорически отказывается от предложений использовать после 2014 года «Манас», но с обязательным таможенным досмотром, как и положено в гражданском аэропорту. Здесь возникают вопросы о нелегальном транзите воздушным путем наркотиков, незаконной миграции и ряд других.
Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев в это время стоит перед дилеммой. Если он попытается пойти навстречу американцам и сохранить базу, просто поменяв вывеску (как это сделал в 2009 году Бакиев), его ждет тот же сценарий смены власти насильственным путем. Россия будет иметь все основания для снятия тех социально-экономических преференций, которые имеет сейчас Киргизия: максимально либеральный режим для трудовых мигрантов, льготные тарифы на ГСМ, естественно, что законсервируются все проекты в энергетике, как и участие в интеграционных процессах, которое и без того весьма сомнительно.
Это путь к росту протестных настроений в обществе, которые и без того на грани возможного. Ну, а межэлитные противоречия лишь помогут процесс завершить очередным переворотом. Другой сценарий – попытка Атамбаева сохранить российский вектор дальнейшего развития республики и принципиально отказаться от американских предложений. Не случайно, я полагаю, в республике в последние месяцы активизировались западные неправительственные организации (НПО). Как и последние митинги оппозиции, активизация НПО – сигналы Атамбаеву, в случае необходимости, если он сигналов не воспримет, остается только скоординировать всякого рода правозащитников с клановыми оппозиционерами и слегка помочь ресурсами.
С точки зрения российских интересов в республике и в регионе в целом действующая в настоящее время в Киргизии власть представляется не самым удачным выбором. Отсутствие социальной поддержки внутри республики, неспособность к нахождению необходимого внутриэлитного консенсуса, приверженность к многовекторным маневрам в политике внешней – это лишь чрезвычайно малый перечень характеристик этой власти. И неготовность ее к принципиальному решению, касающемуся судьбы американских военных объектов в Киргизии, включая и набивший оскомину «Манас», станет очевидной в краткосрочной перспективе.
