Рецепт его юбилея

Финальным аккордом прозвучало попурри для симфонического оркестра на темы игравших важную роль в карьере Юрия Темирканова опер, балетов и симфоний под управлением его коллеги – Мариса Янсонса, главного дирижера концерта. Сквозной темой попурри, позволившей соединить Прокофьева, Малера, Бизе, Гершвина, Чайковского и ряд других имен, была неизбежная в такие моменты американская Happy birthday. Задавшая напоследок неофициальную интонацию застолья, тема вклинивалась в разных ритмических обликах чаще диссонантным контрапунктом, чем органичным консонансом.

И все же попурри, написанное неизвестным здесь немецким композитором по заказу Мариса Янсонса, было выдержано в рамках позитива. В отличие, например, от написанной Родионом Щедриным по этому случаю симфонической увертюры «Виват!» и исполненной оркестром также под управлением Янсонса. То ли композитор хорошо изучил вопрос о нелюбви Темирканова к юбилеям, то ли решил выразить собственный философский взгляд на такого рода явления, но только музыка «Вивата» оказалась антививатной . Белыми нитками, с помощью полистилистики и коллажа были вышиты явные или более скрытые цитаты из славильных хоров Мусоргского, «Оде к радости» Бетховена, условного Шостаковича и даже Неоконченной симфонии Шуберта. И все это – с ощущением неисчезающей, мешающей пролиться солнечному свету грозовой тучей в виде неразрешенных диссонансов и ритмических угловатостей.

Впрочем, пессимизм взгляда тоже имеет право на существование как некий допустимый и, к счастью, ненаказуемый сегодня перпендикуляр к официозу. Гала-концерт маэстро, которого министр культуры Александр Авдеев робко назвал «светлым человеком», при всей радостности события, оставил странный осадок. Возможно, среди причин осадка – многочисленные накладки, промедления, возникавшие из-за записи концерта каналом «Культура», а также шутливые комментарии конферансье Михаила Швыдкого и чудовищно невнятный перевод на английский вульгарно топтавшейся рядом девушки. Позже выяснилось, что концерт начали транслировать лишь после его окончания, при этом внизу экрана телевизора значилось «прямая трансляция». К остальным участникам гала-концерта претензий предъявить в большинстве случаев было невозможно: играли профессионалы экстра-класса. К тому же каждый играл либо небольшую пьесу, либо часть концерта. Среди участников – друзья маэстро, те, кого, по словам дирижера, он «готов слушать всегда».

Пианисты выбрали финалы: Элисо Вирсаладзе – Второго концерта Бетховена, Евгений Кисин – концерта Шумана, Денис Мацуев – с фрагментом Первого концерта Листа. Наталья Гутман сыграла пьесу «Лесная тишина» Дворжака, безупречный скрипач Вадим Репин – Интермеццо из Испанской симфонии Лало. Два Евгения Онегиных разных поколений Сергей Лейферкус и Дмитрий Хворостовский предпочли медленные романс Вольфрама из «Тангейзера» Вагнера и ариозо Демона «На воздушном океане» из одноименной оперы Рубинштейна соответственно. А Юрий Башмет – пьесу Kol nidrei Бруха для альта с оркестром. Единственная безусловная иностранка (отсутствие зарубежных исполнителей – тоже невеселый повод), молодая японка Саяка Сёдзи, сыграла почему-то заунывную «Меланхолическую серенаду» Чайковского. Общий эмоциональный тонус номеров оставил ощущение какого-то вселенского утешения – убаюкивающего, успокаивающего.

Притом, что юбиляр в своем возрасте – олицетворение витальности, жизнелюбия, ни в коем случае не ассоциирующийся с санаторно-комфортным режимом. Маэстро слушал выступления из ложи, встречая каждого музыканта широкой благодушной улыбкой. Острое недоумение вызвало и то, что в концерте не приняла участия ни одна оперная солистка ни Мариинского, ни Большого театров. Но юбилей – на то и юбилей, чтобы поскорей закончиться и обернуться более радостными буднями.