0
3863
Газета Культура Интернет-версия

11.08.2015 00:01:00

Цветиста как ядовитый цветок Цветаевой "Федра" у Виктюка

Тэги: театральная премьера, роман виктюк, федра, марина цветаева


Чувственность и язык формы двигают спектакль.	Фото Полины Королёвой предоставлено пресс-службой театра
Чувственность и язык формы двигают спектакль. Фото Полины Королёвой предоставлено пресс-службой театра

«Федра» Цветаевой у Виктюка – телопомешательство и вакханалия на сцене, бросающая тебя, как ягненка, под нож ритуала, в мир не поддающейся уму – только языку чувств – поэзии. Путь от плакатно-эротического сладострастия «Служанок» до любовной трегедии-ритуала «Федры», выстроенного пуантилистически, кричаще-вакхическими жестами, опасными касаниями-недокасаниями тел, надрывными криками души, тела и плоти. Путь значительный, огромный, все же целостностью не знаменован, быть может, даже намеренно. 

Вот он, чистый ропот плоти! Чего же так недостает в этой филигранной поэме театра ритуала? Может, замысел в том и состоял, чтобы неполная чаша любви раздражала, чтобы полувоображаемая, полуфизиологически ощущаемая брызнувшая кровь неудовлетворенных любовников туманила разум? Почему так раздражают на сей раз излишества физиологических проявлений страсти – излишество пота, повторений эротических мизансцен, не всегда перерастающих в пластическую метафору? Но без пота, его излияния и изгнания в цветаевской «Федре» не обойтись, там пот – эликсир хаоса, продукт любви, афродизиак Афродиты, а Артемида, изгоняющая любовь, заставит и тело высушить, и на крюк его вздеть. Чтобы понять виктюковские излишества, нужно терпение. Иное дело, что с инстинктами мужского театра справится не каждый, несмотря на совершенство эстетического оправдания.

Обращаясь к простому и ясному языку древних, можно сказать: слишком много горячего и слишком малого терпкого, сухого (выжатая трагедией страсть, губы, высохшие от боли, – конечная стадия страдания). Невольно вспоминается трагический стон Коонен–Федры, сдержанный чертеж таировских мизансцен – недостижимая планка!

Бездна вопросов и бездна пластических утверждений, их опровергающих. Вольно или невольно ставя рядом театр выразительного танца Виктюка с театром ритуала Таирова, который мы знаем только по описаниям, и театром Пины Бауш, который жив в нашей памяти, сразу же отмечаем главное отличие. В танце Пины Бауш пластически абстрагируется трагический индивидуум эпохи, хором совокупность этих спотыкающихся и падающих в бездну индивидов можно назвать только с эстетической точки зрения. В танце Виктюка–Аносова (в спектакле есть и «режиссер по пластике») пластически воплощена неразрывность коллективного родового чувства человека. Динамика и криптограмма стиха воплощаются через движение-пульсирование по сцене стихийного клубка тел, напоминающего расплетенный на звенья античный барельеф или многовакхическую скульптуру. Режиссер называет это существо пластическим хором, можно назвать его и спрутом-лаокооном, изматывающим душу себе и зрителю. Надорванному голосу стиха Цветаевой этот язык под стать; язык, язык формы вообще, в спектакле, пожалуй, даже важнее смысла или же он и есть высшая ступень этого смысла.

Следующая вслед за голосом инстинкта театральная плоскость нового спектакля – огнедышащий язык поэзии с ее малейшими колебаниями строфы, перепевами звуков: «Лишнее влил/ С вечеру – Яр/ Вакх в час игры/ Даже не пар/ Лунный – пары/ Винные. Чад!..» Скальпелем вскрыв оболочку цветаевского стиха, обнажив разные его пласты, звуковую палитру, режиссер дал актерам возможность работать не с оболочкой, а с живой магмой стиха. Следуя пушкинскому самоотверженью, он вырвал из актеров грешный язык старого театра и «десницею кровавой» вложил эту магму, словно «жало мудрыя змеи, в уста замершие» актеров. Структурно четкий и вычурный, разбитый на «малевичевские» квадраты цветаевский стих звучит как живой авангардистский стих. И слышится в нем громыханье колесниц, голоса леса, воркование царственных особ, шепот блудниц и блудников, безумие раскованной плоти, стук бьющихся в унисон сердец и пульс замирающего обезлюбленного сердца Федры. Не уверен, что Виктюк, подобно Эфросу, дал канон сценического стиха эпохи, но что, тщательно подбирая ключи к тайне стиха Цветаевой со знанием секретов структуралистов, он много преуспел в этом, бесспорно.

Цветаевскую поэтическую схематизацию сюжета «Федры» режиссер интерпретировал как хаотически-упорядоченный поток пластических метафор, от многофигурных до «микроволновых» и кварковых. Действительно, полосою проходят и стада воплощенных в гордой стати воинов любви с устремленными вперед руками стрелков какой-нибудь египетской царицы Хатшепсут, и лаокооновски переплетенные тела в чувственных композициях, и сценографические метафоры (врата замка, ложе любви и ложе смерти), и пластические дуэты и трио. 

Виктюк консервативен в приемах и излишествах, он развивается так, будто нет ни Эйфмана, ни Някрошюса и иже с ними. Пряное, спартанское мужское тело с мечтой о благородной стати. Один зритель сокрушался, что роль Федры поручена мужчине, ему возразили: женщина не способна сыграть то, что сыграл Бозин. Дмитрий Бозин (Дух ночи/ маска Федры) то летает по сцене, будто поэтическое божество и фурия любви, то трепещет в пламени страсти, то, как смертное привидение, бредет по тропе безлюбия и тает на глазах. Огибание одного любящего тела другим так трепетно, как это делает замедленная сценическая метафора двух замерших в воздухе рук. Прежде такой гармоничный чувственный пуантилизм был недостижим актерам Виктюка. В разных вариациях то же видим и в Игоре Неведрове – Ипполите, и в Иване Ивановиче – Судьбе.

Виктюк настаивает, что он выделяет в «Федре» божественно-мифологическое начало любви, приходящей к трагедии, а также агон жено- и мужененавистников. Для меня в финале спектакля сильнее звучала трагическая тема любви, балансирующей на грани божественного взлета и греха, любви, за которую нужно расплачиваться. Не случайно слышатся в спектакле религиозные песнопения монахов, оплакивающих конец всякого чувства и закат всего на свете. Не раз еще ты войдешь в афродитин грот и будешь наказан Артемидой – будет «вина покарана./ Молнья новая, туча старая»… И это не излишество.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Правительство донастраивает налоговую систему перед реформой

Ольга Соловьева

Бюджет оплатит закупку лекарств от разных форм гепатита

0
889
Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Путин собрал голоса 76 миллионов избирателей из 112 миллионов

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Партийные кандидаты показали патриотические чувства и локальные успехи

0
866
Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Россияне подолгу хранят верность своим старым машинам

Анастасия Башкатова

Автовладельцы ищут способы сэкономить на запчастях и ремонте

0
833
Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Гастарбайтеров можно и штрафовать, и выдворять

Екатерина Трифонова

Нелегальный мигрант попытался найти защиту у Конституционного суда РФ

0
784

Другие новости