Евлалия Самедова – Какова история выхода «Теленора» на российский рынок?
– В Россию мы пришли в 1991 году. Мы начали с линии фиксированной связи, которую протянули из Северной Норвегии в Мурманск. Затем последовали мобильные проекты в Петербурге, Калининграде и Ставрополе. В первые годы инвестиции были небольшими и вся работа велась методом проб и ошибок. Возможности же для более серьезных капиталовложений появились лишь осенью 1998 года.
– То есть практически в разгар финансового кризиса?
– Да, можно так сказать. Основополагающее наше соглашение с компанией «ВымпелКом» мы подписали 1 декабря 1998 года. В качестве первого транша нами было предоставлено 160 миллионов долларов. Это были огромные инвестиции для того времени, как для компании «Теленор», так и для российской телекоммуникационной индустрии. Ну и конечно, это были самые большие инвестиции в Россию после кризиса, сделанные западным индустриальным инвестором.
– Почему вы не побоялись сделать столь рискованное вложение и отразился ли кризис на вашем бизнесе в России?
– В сферу наших интересов всегда входили страны с быстро развивающимися рынками, мы стремимся начать их освоение раньше других операторов, даже если это связано с определенным риском. Тем более что мы по своей сути являемся долгосрочным инвестором, то есть нас в наименьшей степени интересует сиюминутная прибыль. Основная ставка делается на постепенное и стабильное увеличение стоимости компании. Именно этого принципа мы придерживались в 1998 году. Если бы мы рассчитывали на моментальное извлечение прибыли, мы бы ничего не достигли, поскольку в тот момент, когда мы подписали соглашение с «ВымпелКомом», он начал стремительно терять долю на рынке – за полгода компания потеряла треть своей абонентской базы. С лета 1999 года мы начали принимать активное участие в управлении «ВымпелКомом», и результатом наших совместных усилий явилось увеличение числа абонентов за 4 года со 115 тысяч человек до 42 миллионов. Надо сказать, что для меня этот прорыв явился наиболее впечатляющим опытом за все годы работы в компании «Теленор».
– Как, по-вашему, насколько изменился за последние 7 лет инвестиционный климат в России? Ощущаете ли вы усиление роли государства в экономике, о котором все чаще идет речь в последнее время?
– Мы скорее не ощущаем. И это связано, вероятно, с тем, что влияние государства усиливается в стратегически важных отраслях, которые крайне важны для России. Государство стремится удерживать за собой право как-то влиять на ключевые сектора экономики, и нам это понятно, поскольку, как нам кажется, в Норвегии ситуация во многом схожа с тем, что сейчас происходит у вас. Что мы для себя поняли, так это то, что телекоммуникационный бизнес пока не воспринимается российской властью как стратегически важный. Поэтому мы ожидаем, что никакого вмешательства в наш бизнес не будет и нас ожидает свободная конкуренция и неприкосновенность права собственности.
– Однако у «ВымпелКома» были серьезные проблемы с налоговой службой. И многие эксперты в определенный момент даже начали поговаривать о втором деле ЮКОСа. Вы не усматриваете в этом никакой политической подоплеки?
– Да, у нас были сложности с получением лицензии в Москве около 5 лет назад, были проблемы с налогами за 2002 год, однако все они решены. Думаю, если выбрать верную тактику в общении с регулирующими органами, политические риски тебя не коснутся.
– Какие у вас есть прогнозы относительно предстоящей приватизации «Связьинвеста»? Не хотели бы вы участвовать в конкурсе, если бы это было возможно?
– Дело в том, что это просто не входит в стратегию нашего развития. Мы стараемся концентрироваться на мобильном рынке. Так что не думаю, что мы будем хоть как-то участвовать в этом деле. Кроме того, «Связьинвест» требует гигантских капиталовложений, к которым мы не готовы. Невозможно делать все одновременно, надо на чем-то концентрироваться. Мы сделали свой выбор. Единственное, что нас в этом аспекте интересует, это возможная передача своих знаний в области фиксированной связи. Если вы посмотрите на ее развитие в Норвегии, увидите, насколько она продвинута в смысле качества и самых разных новых услуг. Мы имеем большой опыт в смысле автоматизации, сопутствующих систем, и прочее, и прочее. Было бы неплохо применить имеющиеся у нас знания в России. Однако это пока только идея, которая существует у меня в голове. Это даже пока не план. Возможно, в будущем мы эту идею и разовьем.
– Все это лишний раз убеждает в том, что вы не хотите уходить с российского рынка и намерены осваивать его еще долгое время. Вы настолько уверены в политической и экономической стабильности России?
– Я бы сказал, что мы вообще только начали! Хотя я понимаю, что, конечно, все может поменяться. Пока мы не чувствуем никакого политического давления. Возможно, нам просто повезло, что мы не претендуем на участие в таких стратегически важных отраслях, как нефть и газ. Это большое наше преимущество.
Осло
