Кремль должен как можно быстрее обменять Савченко

Фото Reuters

В Кремле признали, что обмен осужденной на 22 года колонии украинской летчицы Надежды Савченко возможен, но решение должен принять президент Владимир Путин. Пока, судя по словам пресс-секретаря главы государства Дмитрия Пескова, решения нет.

Разговор о возможном обмене Савченко – это выбор из двух типов, моделей поведения власти. Первая модель – возмездие и наказание. Российских журналистов убили. Суд признал Савченко виновной. Значит, она должна получить по заслугам, и задача Российского государства – это обеспечить. Таков относительно простой тип поведения.

Второй тип несколько сложнее. Он предполагает и возмущение гибелью российских журналистов, и уверенность в виновности Савченко, и желание ее наказать, но при этом власть видит картину шире. Есть возможность выручить своих (речь о задержанных в Украине Александре Александрове и Евгении Ерофееве). Следовательно, можно переступить через собственную понятную злость и сделать приоритетом спасение россиян, обменяв Савченко.

Модель спасения своих – это, в частности, то, какой хочет видеть себя и свою власть Америка. Всегда ли этот принцип срабатывает на практике? Пожалуй, нет. Но на такой тип поведения есть широкий социальный запрос, нашедший отражение, в частности, в массовой культуре – достаточно вспомнить блокбастер Стивена Спилберга «Спасение рядового Райана».

Теоретически идея спасения своих, пусть даже путем отказа от возмездия, могла бы найти поддержку у массовой аудитории и в России. В конце концов власть подняла свой рейтинг в 2014 году на теме защиты русских в Украине. Тогда звучали похожие ноты: как можно оставить Крым, если там страдают наши люди? Как можно быть безучастным к бедам Донбасса, если и там люди говорят и мыслят по-русски? Принцип «своих не сдаем» пользовался популярностью.

Однако российская пропаганда за последние два года сделала очень многое для того, чтобы ненависть к «бандеровцам» в народе зашкаливала и затмевала соображения иного порядка. Надежда Савченко с ее подчеркнутой «проукраинскостью», презрением к суду, жестами и даже внешностью – хорошая мишень для коллективной ненависти. Желание покарать ее и в массах, и во власти, похоже, столь сильно, что на другую чашу весов пришлось бросаться и Штайнмайеру, и Керри, причем практически в один день.

Не только двухлетний опыт возбуждения ненависти удерживает российскую власть от обмена Савченко. Не вполне проговорен формат, в котором такой обмен может состояться. Украина не признает вынесенный Савченко приговор, а это условие для возможной передачи осужденной. Для обмена необходимо и равенство процессуального статуса, тогда как Александрову и Ерофееву пока не выносили приговора.

Существует и экстраординарный формат. Речь, конечно, идет об обмене военнопленными. В этом случае обычный юридический порядок можно обойти, потому что цель – обнуление конфликта – важнее. Однако Россия принципиально не признает Савченко военнопленной, потому что в противном случае она будет вынуждена признать и свое участие в войне. Между тем глава президентской администрации Сергей Иванов в минувшую пятницу напомнил о том, что РФ – не сторона украинского конфликта.

Замедлять реакцию Кремля может и опасность недооценить потенциал Савченко как товара для торга. Российская власть настаивает на том, что летчица не имеет никакого отношения к Минским договоренностям. Но вдруг за Савченко все-таки можно выменять у Киева и Запада больше, чем Александрова и Ерофеева?

И все-таки представляется, что скорейший обмен Савченко на кого бы то ни было – в интересах России и ее международной репутации. А это важно для всех нас.