Ада Горбачева
В Германии роженица с самого начала буквально облеплена датчиками, передающими данные о состоянии плода. Фото Reuters
Сколько у нас эффектных определений в здравоохранении: национальный проект «Здоровье», «государственно-частное партнерство», «родовой сертификат», «материнский капитал»... Звучит! Вот соберется женщина рожать, возьмет родовой сертификат и в рамках нацпректа «Здоровье» или какого-нибудь другого, но непременно национального проекта с громким названием воспользуется государственно-частным партнерством. В переводе с изящного на бытовой – отправится в родовспомогательное заведение, не пожалев денег. Имея при этом право на бесплатное здравоохранение и полис обязательного медицинского страхования. Потому что права правами, а будущий ребеночек дороже.
И обойдется этот ребеночек недешево. Заключить контракт на роды в определенном роддоме, заплатить за присутствие мужа, родственников, если хватит средств, за отдельный родовой зал. А как же страховой полис? Да никак. То есть в роддом с полисом (и даже без полиса) возьмут и роды примут, и может даже совсем неплохо получиться, но без всех новомодных «прибамбасов» – палата на шестерых, туалет в конце коридора, медсестра орет, акушерка обращается на «ты». И никаких родственников рядом. Страховая медицина как принцип ни при чем, просто она у нас такая своеобразная. Ну, как наш отечественный капитализм.
А вот как работает страховая медицина в стране с давними страховыми традициями имени канцлера Бисмарка – в Германии.
Беременная выбирает себе гинеколога, у которого будет наблюдаться. Частнопрактикующего, поскольку практически все врачи такие. Получает так называемый материнский паспорт – карту, куда заносятся результаты всех исследований. В самом начале беременности женщина посещает врача, если нет необходимости, раз в месяц, во втором триместре – раз в две недели. Все расходы, включая лекарства, оплачивает страховая компания.
Родильный дом тоже выбирают по желанию. Часто просят совета у гинеколога, у которого наблюдаются. Надо приехать в выбранную клинику заранее и сообщить о решении здесь рожать. С беременной проводят беседу, заполняют анкету и дают номер телефона, по которому можно связаться с клиникой в любое время дня и ночи – приедут, если появились тревожные симптомы, тут же сделают УЗИ, осмотрят, если можно подождать, отпустят домой, если роды совсем близко – оставят.
Родовая палата, она же предродовая, индивидуальная. Как у нас называется, родовой зал. Зал и есть: просторное помещение, койка-трансформер для родов, стол для обработки младенца, приспособление для родов стоя (кто выразит желание так рожать), прикрытая перегородкой большая специальная ванна радостного желтого цвета – в ней роженица лежит, чтобы облегчить боли – такая легкая анестезия, можно отдохнуть и расслабиться. Можно и рожать в ванне. Очень уютная обстановка, приглушенный свет, тихая музыка.
Обезболивание производят по желанию женщины или по показаниям. После того, как матка раскроется на 2 см, могут сделать эпидуральную анестезию (введение обезболивающего препарата в позвоночник).
Роженица с самого начала буквально облеплена датчиками, которые передают данные о состоянии плода и протекании процесса родов на пульт. Акушерка приветливая, заботливая, ободряет женщину. Врач заходит время от времени. Тоже очень приветливая. Никакого раздражения.
Присутствие родственников специально оговаривать не надо – оно само собой разумеется, было бы желание роженицы. В этот сверкающий чистотой храм родов пускают посетителей в куртках, ботинках. Никаких бахил. И инфекций тем не менее никаких.
Схватки могут продолжаться много часов, обычная картина – задремавшая после анестезии роженица, прикорнувший в кресле муж, в другом кресле – будущая бабушка. Акушерка и врач входят и уходят, снимают показания с приборов.
Но вот приближается момент непосредственного прибытия младенца на свет. Кровать-трансформер преображают в акушерское кресло, врач и акушерка рядом. Отец у изголовья. Бабушка сбоку. Наверное, медикам родственники мешают, но никакого раздражения они не проявляют – только ободряющие слова.
Как тысячелетия назад, акушерка взывает к роженице, дирижирует родами. Появляется наконец младенец, его тут же, слегка обтерев, кладут на живот матери, отцу вручают ножницы перерезать пуповину.
Через положенное время мать с младенцем увозят в палату. Бесплатные палаты – на трех человек, за двухместную надо доплачивать 60 евро в сутки, за одноместную – 130 евро. Младенец, разумеется, вместе с матерью.
После нормальных родов женщина остается в клинике еще два дня (при желании можно уехать хоть в тот же день), после кесарева сечения без осложнений – пять дней. Немецкие акушеры стараются не прибегать к кесареву, считая, что для ребенка полезнее пройти через родовые пути. Выписывают младенца в пушистом теплом детском спальном мешочке – подарке клиники.
После выписки на дом приходит акушерка, которая контролирует здоровье ребенка, учит родителей ухаживать за ним. Посещения не формальные – по часу, по полчаса.
Вообще говоря, ничего особенного. У нас есть места, где не хуже, может быть, и лучше. В родильном доме на Рублевке, который посетил Владимир Путин, наверняка еще лучше. Правда, там роды в присутствии мужа и родственников называются VIP-контрактом, и стоит это удовольствие 700 тыс. руб.
Описанная же немецкая клиника – самая обыкновенная. Стандарт. И обслуживают там в рамках обязательного медицинского страхования. За которое платят определенный процент от заработка пополам сам работающий и его работодатель. А за безработного или живущего на социальное пособие платит государство. Если хотите, государственно-частное партнерство. И никаких широковещательных национальных проектов, никаких родовых сертификатов и материнских капиталов. Загнивающий капитализм, не то что наш, расцветающий.
Кельн–Москва
