Михаил Капустин У всякой эпохи есть по меньшей мере три лица - три поколения, сосуществующих одновременно: молодые, зрелые, старые (на языке поэта, "муж, старец и дитя"), поэтому понятно, что, когда одни учатся и, так сказать, дергаются, другие богатеют и куролесят, третьи - исповедуются и плачут... Но и внутри каждого поколения тоже есть свой неоднозначный расклад: интроверты и экстраверты, пессимисты и оптимисты.
Один из наших шестидесятников сказал: "Два поколения изменят взгляд на вещи, наш путь трагический в читальне пролистав" (Юнна Мориц). Что касается ТЕКУЩЕГО хода событий - конечно, да: мы смотрим на коммунизм и советский тип власти совершенно не так, как наши деды. Но на КОРЕННОЙ, ИСКОННЫЙ?! Десять поколений сменилось после державного, екатерининского XVIII века и еще десять было до него (со времени формулы "Москва - третий Рим"), ан по-прежнему господствует принцип "иконы и топора" - одни молятся, другие рвутся господствовать.
Если судьба человека - это его характер (то есть в зависимости от типа своего характера он выбирает или, по Сартру, "проектирует" себе свою судьбу), то ведь то же следует признать и за нацией в целом (поскольку это "размноженная личность"): СУДЬБА НАРОДА - ЭТО ЕГО НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР, одно определяет другое и определяется им. Какова правда ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ, такова же и ИСТОРИЧЕСКАЯ, и пора уже высказать до конца всю нашу правду - ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ, тем более что она, как мы уже убедились на многочисленных примерах (исторически важнейших!), без конца ПОВТОРЯЕТСЯ (помните у Ключевского о "повторяемости русской истории"?).
В погоне за фикциями
В поисках глубинного проникновения стоит обращаться к наблюдениям психологии, психоанализа и т.п. Вот и сейчас возникает необходимость прибегнуть к аналогичным источникам - на этот раз к концепции психического развития и энергетики Альфреда Адлера, который открыл энергетический двигатель психической активности и поведения человека.
Каждый человек в раннем детстве переживает ощущение собственной недостаточности, как бы НЕПОЛНОЦЕННОСТИ, обоснованием чему служит ограниченность его сил, зависимость от тех окружающих, что кажутся ему знающими, ничего не боящимися и, так сказать, могущественными. Будучи крайне неприятным, дискомфортным, этот КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ вытесняется в бессознательное и вместе с тем постепенно компенсируется деятельностью по достижению каких-то успехов - более или менее реальных или кажущихся таковыми, то есть мнимых. Но комплекс неполноценности продолжает и дальше существовать и оказывается принципиально ненасыщаемым источником активности индивида. Поэтому, несмотря ни на какие достижения, он требует постоянной и все большей КОМПЕНСАЦИИ (гиперкомпенсации), порождающей, в свою очередь, обратный феномен - так называемый КОМПЛЕКС ПРЕВОСХОДСТВА над другими (разумеется, превосходства МНИМОГО).
Во введении к своей гениальной книге "Практика и теория индивидуальной психологии" (книге, по своей объективности намного превосходящей весьма субъективные интерпретации поведения у Фрейда) Адлер специально подчеркивал, что обсуждаемая им "динамика душевной жизни в равной мере обнаруживается и у здоровых, и у больных. От здорового человека невротика отличает более сильная защитная тенденция, которой он "оснащает" свой ЖИЗНЕННЫЙ ПЛАН. Что же касается ЦЕЛЕВОЙ УСТАНОВКИ и соответствующего ей жизненного плана, то здесь нет никаких принципиальных различий... Эта ФИКТИВНАЯ ЦЕЛЬ ПРЕВОСХОДСТВА, АБСОЛЮТНО ПРОТИВОРЕЧАЩАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, становится ОСНОВНЫМ УСЛОВИЕМ ЖИЗНИ".
Адлер не делал экстраполяции своей теории на социум в целом, на нацию, однако таковая напрашивается сама собою. Поведение множества людей определяется социальными фикциями - скажем, некоей социальной утопией. То есть можно распространить идею о внутренней взаимозависимости комплекса неполноценности и комплекса превосходства и на нацию в целом, воспользовавшись соответствующим рассуждением - весьма любопытным, кстати, и для интересующего нас плана. Так, крупный знаток истории Рима отмечал: "ТЩЕСЛАВИЕ НАЦИИ, как и личное, стыдится неудачи, свидетельствующей об ограниченности силы, сильнее, чем самого большого позора, который навлекает на себя бездействие, связанное с ЛЕНЬЮ (!) или малодушием: в первом случае высокомерные претензии исчезают, во втором - они продолжают существовать и дальше" (Б.Г. Нибур. История Рима, т. III. С. 248). Адлеровский синдром "индивидуальной психологии" я собираюсь применить к психологии нашей НАЦИОНАЛЬНОЙ, русской. И для этого есть самые веские основания. Вот основные характеристики синдрома неполноценности-превосходства.
1. В погоне за "фикциями" (целями, великими по замаху, но фиктивными, то есть неосуществимыми) люди понапрасну растрачивают свои силы и энергию, так ничего реально и не добиваясь. Человек борется за признание, пытается его завоевать и добиться БОГОПОДОБНОГО ГОСПОДСТВА над своим окружением и тем самым стремится уклоняться от решения своих реальных жизненных задач. Все это побуждает "пациента" направлять свое стремление на цель, значительно превышающую ВСЯКУЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ МЕРУ.
Это вам ничего не напоминает из до боли знакомого в национальной нашей истории? Начиная с уникального неумения справиться с собственными имманентными неурядицами в Древней Руси и "призвания" для этой цели варягов. Далее "иго" чужеземцев на протяжении жизни десятка поколений. В области культуры: призвание итальянцев в XV веке построить национальные святыни - кремлевские соборы и сам Кремль, в XVIII столетии - строительство новой столицы, Санкт-Петербурга, посрамление Версаля Петергофом и переход всем привилегированным классам с национального языка на... французский. А идея "Москва - третий Рим и четвертому не бывать"?! А идея "народа-богоносца"? А идея "мировой революции" именно из России, "мировой СССР" и, стало быть, далее уже народ-"коммунизмоносец"! А "великий поворот рек" с севера на юг, небывалый в мировой истории... Ну и т.д. и т.п.
2. Будущее становится для ребенка краем, который должен принести ему компенсацию, то есть упразднит его нынешнее жалкое положение и возвысит над всеми остальными. Так у ребенка (пациента) возникают целевая установка и фиктивная цель превосходства, где его нищета превращается в богатство, подчинение - в господство, страдание - в радость и удовольствие, незнание - во всезнание, а неумение - в мастерство. Помилуйте, можно подумать, что я цитирую не главу из адлеровской психологии, а русскую народную сказку про любимейшего героя - Иванушку-дурачка и сказ про действие "по щучьему велению и моему хотению"...
3. "Состояние застоя. Больной как бы оказывается в заколдованном круге, не позволяющем приблизиться к фактам жизни, увидеть настоящее, приспособиться, испытать свои силы и ответить на вопрос, что он собою представляет". Ну а это - абсолютно точная характеристика нашего общества периода брежневского "застоя", который, кстати, именно так и назывался без какой-либо оглядки на адлеровскую психологию (о коей тогда у нас и понятия-то не имели).
4. "Сомнения и колебания в мыслях и действиях... Явно выражено стремление к ПУСТОЙ ТРАТЕ ВРЕМЕНИ... Сначала создается и КАНОНИЗИРУЕТСЯ трудность, затем предпринимаются ТЩЕТНЫЕ попытки ее преодолеть". Но это же точнейшая фиксация советской власти, социалистического хозяйства ("героический труд"), да и вообще всей жизни нашего общества! Надо ли еще множить примеры?
Народ как единство противоположностей
Народная мудрость гласит: СМИРЕНИЕ ПАЧЕ ГОРДОСТИ, то есть комплекс своей недостачи (неполноценности) возмещается чужим (достаточным), но зато затем возносится БЕЗМЕРНО. Показателен ярчайший национальный синдром: происходит чудовищный скачок от величия в смирение и обратно - причем как на уровне Власти, так даже и на уровне Культуры. Так, Иван Грозный являл собой образчик подобного "двуглавия" (может, кстати, и в этом тайный смысл двуглавого орла?): с одной стороны - Власть до полного, абсолютного самодурства и жестокости, а с другой - покаяние. Среди национальных гениев: Гоголь мнит в себе величие пророка, а потом погружается в отчаяннейшее смирение, в чем и "тайна" его (как знать, и тайна России). Это, так сказать, в "интерьере" личности, а в "экстерьере" - народной массе, в нации - сия самобытная особенность становится уже имманентной чертой, оставшейся навсегда в обозримом промежутке исторического времени. Не случайно Николай Бердяев в специальном трактате "Душа России" утверждал: "Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей".
У нас были миллионы староверов, которые после Никоновой реформы откололись и по известной русской традиции пребывают доныне в некоем отщепе (так же, как катакомбная церковь или Зарубежная православная, не говоря уже о католических миссиях и т.д.). А в Европе? Протестантизм, да, поначалу утверждался с трудом, в жестокой борьбе и даже с казнями и резней (Варфоломеевская ночь и т.п.), но, когда окончательно утвердился, то уж для всей страны, всего народа - в целом и навсегда (в обозримом времени). И никаких больше ПОИСКОВ, отрешений, наоборот, очевидно постоянное приближение к изменяющейся социальной действительности, через вдумчивое вглядывание в эти изменения, без неистовых вопрошаний типа "Так что же нам делать?!" Национальный "комплекс неполноценности" и вызвал исторически пафос страдательности, исступленной исповедальности и покаяния (в культуре - см. исповеди Гоголя, Достоевского, Толстого, даже Горького).
В свое время была и тяжкая, и жестокая история у многих, самых цивилизованных народов, но никто из них до сих пор не казнит себя за это, а принял сие как неизбежное зло в прошлом и заботится в основном о своем настоящем. Поэтому, несмотря на все ужасы, что произвела, скажем, Французская революция 1789-1794 гг., все равно сегодня она признается Великой и даже регулярно празднуются ее юбилеи, тогда как мы истошно казним себя то за Ивана Грозного, то за Николая Палкина, то за Ленина, то за Сталина и каемся за свой Великий Октябрь, который, между прочим, перевернул не только национальную историю, но и историю половины народов планеты в ХХ веке. А мы все по-прежнему, по Достоевскому: "СТРАДАТЬ НАДО!" При том, что на другом полюсе: "Россия по преимуществу страна будущего" (Белинский), и все умы - западники и славянофилы, анархисты и коммунисты - жили только этим будущим. Таково, увы, - пора это признать - невротическое преодоление своей неполноценности через маниакальную уверенность в своей конечной - пусть как угодно отдаленной, но столь чаемой ПОБЕДЕ. Это, в общем-то, не болезнь, а ХАРАКТЕР, в данном случае национальный, исторически сложившийся (а не эпизодические проявления, как у многих других народов). Вот она - на поверку - НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ, вся "тайна" которой в том, что, в сущности, идеи-то никогда и не было (помните: "Да был ли мальчик-то, может, его и не было?.."), она заключалась в самом ПОИСКЕ, чаще всего неистовом - от "неистового протопопа" до "неистового Виссариона" и от героической смерти до столь же героической (то есть отрешенной от себя) жизни в поистине апокалипсическом ожидании ВЕЛИКОГО БУДУЩЕГО.
Именно из этого комплекса вырастает и вся прославленная национальная "святость" (богоявленность святым и богобоязненность простых), и народное вековечное полагание на "авось" - то есть неумение (во многом тайное, скрытое от собственного сознания) справляться с обстоятельствами: ан Бог поможет. Несравненный знаток русского языка и через него народной психологии Владимир Даль фиксировал в своем словаре: "Авось - нар.; может быть, станется, сбудется, с выражением желания или надежды... Авось Бог поможет. Авось - вся надежда наша. РУСАК НА АВОСЬ И ВЗРОС. Ждем, пождем, авось и мы свое найдем. АВОСЬ НЕ БОГ, А ПОЛБОГА ЕСТЬ. Авось живы будем - авось помрем. И наконец: держись за авось, поколе не сорвалось".
И, заключая больную тему... Почему в нормальных (цивилизованных) странах, где правит Разум (Франция), Воля (Англия), даже Страсть (Испания), а тем более Деловой педантизм (Германия) или Предприимчивость (США), никакие реальные попытки СТРОИТЕЛЬСТВА ВЕЛИКОГО БУДУЩЕГО (вроде коммунистической утопии) никогда не будут поддержаны цивилизованным большинством народа и, следовательно, практически невозможны? Потому что они живут во внутреннем согласии с известным заветом Бисмарка: "Если хотите построить социализм, выберите страну, которую не жалко".
Только страна, в коей правит НАЦИОНАЛЬНЫЙ СИНДРОМ, выбрала сама себе этот жребий и сейчас продолжает лихорадочно искать очередную "национальную идею"...
Самопознание как самопреображение
Где же выход?
В индивидуальной психологии он состоит в глубоком самопознании - через проникновение в тайны своего бессознательного. Так поступил один из наших современников, национальный гений, до сих пор не вполне оцененный, - Михаил Зощенко. В течение долгих лет он, ощущая свою аномалию на бессознательном уровне, с инструментом сокровенного, супероткровенного, даже беспощадного к себе самонаблюдения познал глубины своего Я и вскрыл причины своего психического недуга. И вот его итог: "Я вышел победителем. Я стал иным после этой битвы. Мало сказать - иным: возникла новая жизнь, совершенно не похожая на то, что было раньше" (М.М. Зощенко. Повесть о разуме. - М.: 1990. С. 143).
Это наш национальный пример, а в общем-то это - дело общечеловеческое; многотысячелетний итог тому (начиная, скажем, с древнеегипетского "Спора разочарованного со своею душой", XX век до н.э.) подвел великий ум уже нашего XX века - Томас Манн: "Познав себя, никто уже не остается тем, что он есть". А великие психоаналитики, как мы уже знаем, считали, что нация - это как бы "размноженная личность", и, стало быть, имеет смысл экстраполировать глубокий личностный опыт на национальный (разумеется, в определенных - разумных - пределах).
Кто-то заметил однажды, что есть нечто трагичное в наших усилиях казаться умнее, чем мы есть. Добавлю от себя: тем более в усилиях казаться сильнее и победоноснее других наций ("народ-богоносец"). Умная и тонкая психотерапия в случае описанного индивида ориентируется на духовного внутри себя человека - "человека пути", а не на "застрявшего" в своей болезни (неврозе), то есть "бес-путного" (А.А. Пузырей в послесловии к цитированной книге М.Зощенко, стр. 171).
Мудрая, то есть самокритичная, интеллигенция также ориентируется не на "застрявшую" в своем синдроме нацию (и тем более не потакает националистическому, ура-патриотическому "застреванию") - она должна ориентироваться на "нацию пути", обретающую принципиальное ОБНОВЛЕНИЕ.
Психологи знают, что невроз пациента коренится в его ПРОШЛОМ, как правило, весьма отдаленном, начиная с раннего детства, картины которого терапевт воспроизводит, соответственно комментируя, и совершает "перенесение". Тем самым он "высвобождает место" (в психике) для ДРУГОГО, существенно обновленного бытия. И прежний - "бес-путный" - человек в пациенте должен как бы умереть ("маленькая смерть", по Выготскому, - маленькая потому, что затрагивает лишь часть нашего существа, пусть и очень важную, считавшуюся "самобытной"). Подобную душевную и духовную - ТЕРАПЕВТИЧЕСКУЮ - работу предстоит проделать нашей обновляющейся (просто в плане нового, постсоветского поколения) интеллигенции, чтобы нация прошла через свою "маленькую смерть" в направлении "второго рождения". И ее к этому - как и ко всякой операции - следует готовить. ПРИРОДА нации не есть нечто заданное, то есть данное раз и навсегда от рождения, она ОБРЕТАЕТСЯ в ее ИСТОРИЧЕСКОМ ПУТИ, который не должен и далее продолжаться подобно кружению путника в пустыне (или - что ближе нам по географической природе - в метели). Природа нашей нации - молодой по сравнению со старой Европой - есть нечто, еще только долженствующее прийти, обрести себя - для чего должно быть "ВЫСВОБОЖДЕНО МЕСТО" в национальной психологии, очищено от застаревших комплексов.
Во время Отечественной войны, то есть в эпоху жесточайшего маргинального состояния страны и нации, когда вообще стоял вопрос, быть нам или не быть, нечто подобное в психологическом "интерьере" своей личности переживал Михаил Зощенко и, чтобы выжить, постигал шаг за шагом свой мучительный кризис, докапываясь до его истоков, его изначальных и процессуальных причин. Это выразилось в уникальной книге "Перед восходом солнца" (последующие издатели через 30 лет назовут ее "Повесть о разуме").
Психолог А.А. Пузырей в обстоятельном комментарии к переизданию этого произведения отмечал, что там "с почти профессиональной психологической последовательностью представлен уникальный ОПЫТ САМОПОЗНАНИЯ человека, человека незаурядного как личность и щедро творчески одаренного, человека сложного и благородного, человека, силой поначалу недоступных его пониманию причин приведенного на грань духовной и даже физической катастрофы, но все же нашедшего в себе силы предпринять попытку своего физического и духовного спасения..." (цит. соч., стр. 150).
Пользуясь вышеупомянутым методом экстраполяции, я предлагаю нашей творческой интеллигенции аналогичный опыт самопознания проделать по отношению к своей нации. А из предшествующего психоаналитического подхода вытекает, что у синдрома есть не только свое "потому что", но также своеобразное "для того чтобы...". То есть свои самобытные черты, кажущиеся национальными преимуществами - особую задушевность, склонность к страдательности (как говорил Достоевский молодому Мережковскому: "Страдать надо, страдать, молодой человек!") и т.п., - народ наш получил только БЛАГОДАРЯ своему комплексу, только через него. Вот почему нация так цепко держится за свой комплекс (и он тоже "держится" за нацию - остается при ней, несмотря на любые зигзаги исторического пути). И подобно тому, как индивид-невротик парадоксальным образом невольно, бессознательно сопротивляется лечению, сам даже не подозревая об этом, так же и нация в части своей ура-патриотической интеллигенции, оголтело настаивая на этом своем "особом пути", разрушает действительно позитивные и притом самые важные жизненные планы, ставя себя "НА КРАЙ" - то одной, то другой гибельной ситуации (в том числе, например, и экономической). Вспомните - и запомните! - завет поэта: "Болящий дух врачует песнопенье" (Баратынский). То есть это - высокая Поэзия, а также национально самокритичная до беспощадности психология, философия, публицистика.
К воспоминаниям о будущем
Пессимисты говорят, что солнце нашей истории закатилось. Да, исторические и творческие "пики" России позади - имперский и Серебряный века, а теперь еще и роль военно-политического протагониста на исторической сцене XX столетия Россия уже отыграла. Носителям и сторонникам этого державного сознания остается теперь только ностальгировать или жить воспоминаниями, как Наполеону на острове Эльба. Впрочем, по счастью, ныне в нашей Федерации местных наполеонов не лишают московской прописки и тем более не ссылают - пусть их доживают в дебатах и даже, коли уж очень неймется, выставляют свои кандидатуры на выборах.
Что же получается: алкающему чувству национальной гордости более и утешиться нечем?
Отчего же - есть чем: ролью культурного протагониста. Но для этого мало одной лишь доброй ностальгии по нашему Серебряному веку: сейчас интеллигенции следует предаться воспоминаниям о будущем, то есть спроецировать свое славное, даже великое прошлое - вперед. А для этого опять-таки необходимо, чтобы российская интеллигенция, духовная элита общества, заняла в нем то РЕАЛЬНОЕ МЕСТО, какое занимает в человеческом теле голова, а не филейные части, в которые превратились распавшиеся части нашей интеллигенции.
И уразуметь сие должна, во-первых, сама интеллигенция (без ложных обид и выпендрежа), во-вторых, Власть, а в-третьих - постепенно, через СМИ, и вся остальная социальная масса. Пока все общество в целом не научится ценить свой мозг и, следовательно, руководствоваться головой в своей жизни - оно обречено на прозябание или, что более присуще России, на бесконечные метания, которые окажутся впоследствии бессмысленными, более того - обессиливающими весь в прошлом мощный организм, открытый для творчества. Увы, до сих пор творчества сугубо индивидуального (отдельные гении имеются!), а ведь что было бы, если бы оно, будучи суммированным в социальном резонансе, приобрело достойный размах?!
Тут не худо оглянуться на аналогичный опыт, поначалу едва ли приходящий в голову... Замечательный испанский мыслитель первой половины XX века Хосе Ортега-и-Гассет, озирая великое прошлое своей страны и проецируя на него ее незавидное современное состояние, назвал свою родину "задворками Европы" и призвал интеллигенцию и Власть к "преодолению Испании". Перед нами волна НОВОГО ВРЕМЕНИ, говорил он, и кто хочет спастись, должен взмыть на ее гребне. А кто окажет сопротивление и не захочет понять нового облика жизни, тот необратимо будет смыт отхлынувшей волной прошлого. Нужно найти в себе силы восстать против послушной покорности судьбе, приковавшей нас к одному поколению (добавлю от себя - или к одному СИНДРОМУ) и ОБНОВИТЬСЯ, еще раз почувствовав себя молодым. А уж если не хватает сил жить обновленной жизнью, так по крайней мере надо радоваться, что ею живут другие, и, чтобы ближайшее будущее не походило на нас, не справившихся, смело признать за ним его самовластную новизну.
Обращение Ортеги к нации, к интеллигенции и к Власти не пропало даром: оно дало богатые всходы на всех уровнях социального бытия начиная с самого верхнего. В 1978 г., после падения франкистского режима, ставший королем Испании образованнейший человек Хуан Карлос вручал согражданам новую, демократическую Конституцию, говоря, что отныне она означает "преодоление Испании".
Вот и мы ожидаем от главы нашего сегодняшнего государства, что он тоже сумеет сделать нечто похожее, будучи поддержанным объединившейся интеллигенцией. Нужно, чтобы Власть вкупе с духовной и предпринимательской элитой поняли, что подлинное будущее России наступит только тогда, когда НАЧНЕТСЯ ЕЕ "ПРЕОДОЛЕНИЕ", когда воссияет солнце свободной русской культуры, а это станет возможным, когда произойдет смена социальных ценностей и ориентиров - с индивидуально-политических и тщеславно-коммерческих на духовные, истинно творческие.
А до того - так и жить нам без солнца, в неведомо сколь долгой "белой ночи", к тому же - увы и ах! - озаряемой вспышками заказных выстрелов и взрывов.
Белая ночь июня 2002 г.
Дарья Гармоненко 
