Андрей Терехов.
Уильям Джозеф Бернс: «Двустороннее соглашение по вступлению РФ в ВТО – это яркий
пример того, что мы можем получить в результате совместной работы».
Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)
В интервью «НГ» посол США в РФ Уильям Джозеф Бернс комментирует договоренности о присоединении России к ВТО, идею создания «газового ОПЕК», доступ американских компаний на российский рынок, а также актуальные международные проблемы.
– На прошлой неделе произошло важное событие в российско-американских отношениях. Москва и Вашингтон подписали двусторонний протокол по вступлению России в ВТО. Можно ли назвать это потеплением в отношениях?
– Прошедшая неделя продемонстрировала, что США и Россия могут получать большие дивиденды от двустороннего сотрудничества. Лидеры наших стран это прекрасно понимают. Не случайно президент Джордж Буш сделал в минувшую среду остановку в аэропорту «Внуково» на пути в Азию. Ведь в Сингапур из Вашингтона удобнее лететь через западное побережье США. Эта остановка в Москве показывает, какое значение президент Буш придает отношениям с Россией.
Двустороннее соглашение по вступлению РФ в ВТО – это яркий пример того, что мы можем получить в результате совместной работы. Со времен окончания холодной войны это, пожалуй, самый важный отдельно взятый шаг, который США и РФ предприняли в своих экономических отношениях. Данное соглашение выгодно обеим странам. России это даст дополнительные возможности диверсификации экономики, ее потребители получат больше товаров по более доступным ценам. Упомянутый протокол – важный шаг и для глобальной экономики. Ведь российская экономика по своему объему сейчас на 10-м месте в мире. И очень важно, чтобы она вошла в состав важнейших мировых экономических институтов.
Соглашение выгодно и США. В прошлом году объем американских инвестиций в Россию вырос почти на 50%. Полагаю, что подписанное соглашение даст новый импульс российско-американским деловым отношениям – не только в энергетическом секторе, который остается очень важным, но и в других областях. У компаний Boeing и Intel в России есть крупные проекты, которые помогают воспользоваться хорошо образованными российскими кадрами и широкими технологическими возможностями. Это – важный способ содействия диверсификации российской экономики.
Событие, о котором вы сказали, – это очень сильный сигнал, который должен напомнить нам, что мы выигрываем от совместного сотрудничества. Это не означает, что у России и США нет разногласий. Но они естественны для любых отношений. Мы должны говорить о них откровенно и активно работать, чтобы преодолевать их. Для обеих стран было бы большой ошибкой игнорировать те важные сферы, в которых мы можем сотрудничать.
– Многие эксперты считают, что российско-американские отношения сейчас самые неблагополучные, если взять период после окончания холодной войны. Вы разделяете такую оценку?
– Нет. Даже те события, которые произошли на минувшей неделе, показывают, что у нас есть взаимопонимание, а также потенциал для развития отношений. Действительно, обе страны испытывали в последние годы огорчения и разочарования относительно друг друга. Я не питаю иллюзий, что в будущем нам удастся избежать расхождений по ряду вопросов. Однако важно – не только в интересах наших стран, но и всего международного сообщества, – чтобы Россия и США работали вместе. Важный пример – взаимодействие наших стран в ядерной сфере. Эту тему обсуждали президенты Буш и Путин в среду в Москве. США и РФ обладают как уникальными возможностями, так и несут уникальную историческую ответственность в ядерной сфере. Наше сотрудничество имеет значение не только в конкретных случаях – Иран и Северная Корея, но и в целом в области укрепления режима нераспространения ядерного оружия. Нашим странам важно показать хороший пример остальному миру, и поэтому необходимо работать сообща в целях обеспечения безопасности ядерных материалов.
США и Россия выдвинули важную инициативу по усилению борьбы с ядерным терроризмом. Нам важно сотрудничать и в сфере мирного атома. Президенты Буш и Путин предложили схожие идеи по созданию центров по обогащению урана, чтобы преимущества мирных ядерных технологий стали доступными для развивающихся стран. В то же время мы вместе стремимся не допустить опасности распространения ядерного оружия.
– В следующем году Конгресс переходит под контроль Демократической партии. Это заставит президента пересмотреть курс в отношении России?
– Не думаю, что будут серьезные перемены. Президент Буш и его администрация дали четко понять, какую значимость они придают отношениям с Москвой и в каком направлении они собираются двигаться дальше. Не секрет, что в Конгрессе звучат опасения, скепсис, а порой и критика отношений с Россией. Они высказываются как представителями Республиканской, так и Демократической партии. Как в зеркальном отражении, видны и аналогичные критические замечания, и опасения об отношениях с США, высказывающиеся в Госдуме и российском обществе. Обеим странам важно не утрачивать ощущение перспективы в наших отношениях.
В следующем году США и Россия будут отмечать 200-летиие установления дипотношений. За эти два столетия наши отношения переживали и подъемы, и спады. Происходила смена лидеров, перестановка сил в Конгрессе США. Но всегда сохранялась значимость наших отношений с Россией. Ведь мы нужны друг другу.
– Могут ли возникнуть сложности при ратификации договора о вступлении России в ВТО?
– Конечно, сложности возможны, но, полагаю, они преодолимы.
– Высказывается мнение, что США и Россия могли бы успешно использовать политику геополитических разменов. В качестве примера приводятся октябрьские резолюции СБ ООН по Грузии (которой добивалась Москва) и по Северной Корее (на ней настаивал Вашингтон). Резолюции были приняты практически одна за другой. У такой политики разменов, на ваш взгляд, есть будущее?
– Я бы не стал относить приведенный пример к политике разменов. В любых отношениях, особенно таких важных, как между нашими странами, каждая из сторон стремится сбалансировать интересы, чтобы сотрудничество отвечало их нуждам и соответствовало приоритетам. Мы плотно работаем по северокорейской проблеме, которая по-прежнему остается очень серьезной. Но, полагаю, у нас общая цель. Грузинский вопрос – крайне непростой в наших отношениях. Но мы прилагаем усилия, чтобы способствовать снятию напряженности. Подчеркну: решать проблемы Абхазии и Южной Осетии необходимо, опираясь лишь на мирные средства. Таким образом, между США и Россией очень большое и сложное полотно отношений, которое покрывает самые разные области и проблемы. Но, повторю, опираясь на то общее, что связывает нас, мы можем достичь многого.
– Подход России к Ирану, как считается, диктуется не только интересами безопасности, но также определяется тесными экономическими связями Москвы и Тегерана. В Вашингтоне принимают в расчет экономические интересы России в Иране? Чем можно компенсировать Москве потенциальные убытки в случае введения санкций против Ирана?
– Мы, безусловно, учитываем, что у России есть важные интересы в Иране. Мы также считаем, что Россия и США разделяют стратегическую озабоченность и понимают опасность обретения Тегераном ядерного оружия. Вопрос не в том, имеет ли право Иран осуществлять программу использования ядерной энергии в мирных целях. Дело в другом: Иран в течение многих лет скрывал свою ядерную программу от Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Таким образом, опасения США и других стран относительно ядерных амбиций Ирана вполне законны и обоснованны.
Россия, США, ведущие европейские страны и Китай тесно сотрудничают друг с другом с целью дипломатического урегулирования этой проблемы. Летом этого года мы сделали Тегерану очень щедрое предложение, предполагающее пакет стимулов для иранцев в обмен на приостановку ими обогащения урана и возвращение к выполнению обязательств перед МАГАТЭ. Дополнительно с очень творческой идеей выступил президент Путин, который предложил обогащать уран с целью производства топлива для иранских АЭС на российской территории. Но до сих пор, к сожалению, Иран не дал положительного ответа на это предложение. Поэтому США со своими партнерами добиваются принятия резолюции СБ ООН. Цель этой резолюции – дать Ирану представление о последствиях, если он продолжит отказываться выполнять требования международного сообщества.
Действительно, между Россией и США есть тактические разногласия относительно конкретного наполнения резолюции. Но я уверен, что мы сможем выработать ее. Безусловно, США и России надо будет продолжить сотрудничать по этому вопросу. Ведь обретение Ираном ядерного оружия представляет опасность не только для России и США, но и всего международного сообщества. Последствия были бы негативными как для политической стабильности в очень важном регионе, так и для международной безопасности и экономики. Повторю, что задача этой резолюции и дипломатических усилий – не закрыть дверь для переговоров, а вернуть Иран за стол переговоров, заставить его выполнять требования МАГАТЭ.
– Последние две встречи президентов Путина и Буша в Москве и в Ханое на прошлой неделе способствовали сближению позиций России и США по иранскому вопросу?
– Я не хочу умалять трудности. У нас есть некоторые тактические разногласия. Но мы разделяем общую стратегическую обеспокоенность.
– Главный редактор русского издания «Форбс» Пол Хлебников и журналистка Анна Политковская имели гражданство США. Американские правоохранительные органы принимают участие в расследовании их убийств?
– Мы рады были бы оказать максимально возможное содействие. Но к нам не обращались за помощью. Мы приветствуем публичные заявления президента Владимира Путина и генпрокурора Юрия Чайки о том, что Россия придает особое значение расследованиям этих преступлений и привлечению виновных к суду. Мы также приветствуем решение Верховного суда России отменить оправдательный вердикт лицам, которые предстали перед судом по делу Хлебникова.
Эти два убийства – Пола Хлебникова и Анны Политковской, как убийства еще десяти российских журналистов, совершенные в последние годы, – очень серьезный вызов верховенству закона в России. Поэтому так важно в интересах самой России довести расследования до конца и предать виновных суду.
– Вашингтон удовлетворен возможностями доступа американских компаний в российский энергосектор?
– Прежде всего напомню, что в июле этого года на саммите «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге была представлена очень амбициозная программа обеспечения энергетической безопасности. В ней речь идет об ответственности как потребителей, так и поставщиков, значимости предсказуемых и прозрачных режимов регулирования и налогообложения. Говорилось и о важности обеспечения в долгосрочной перспективе диверсификации источников и маршрутов транзита энергоносителей. В этой программе России отводится огромная роль. Ведь это – крупнейший производитель нефти и газа.
В энергетическом секторе Россия обладает широкими возможностями – как финансовыми, так и технологическими. Но привлечение иностранных партнеров и компаний также важно. Они могут привнести дополнительные капитал и технические ноу-хау, которые помогут России полноценно реализовать ее энергетический потенциал. США на сегодняшний день не только крупнейший потребитель нефти и газа. Американские компании могут предложить свой большой опыт.
В российско-американском энергетическом сотрудничестве немало успешных примеров. Один из лучших – партнерство «ЛУКОЙЛа» и Conoco Philips. На прошлой неделе «ЛУКОЙЛ» отметил свое 15-летие. Conoco владеет примерно 20% акций «ЛУКОЙЛа». Их партнерство – улица с двусторонним движением. «ЛУКОЙЛу» принадлежит широкая розничная сеть в США. Я сам заправлялся на бензоколонке этой компании в США. Conoco предложила «ЛУКОЙЛу» свой большой опыт. Полагаю, что у этого партнерства, как и у других американских компаний, большой потенциал.
– На ваш взгляд, американские компании сталкиваются с трудностями при работе на российском энергетическом рынке?
– Американские компании по-прежнему крайне заинтересованы в российском энергетическом секторе. Я уже упоминал об успешных примерах сотрудничества, которые выгодны обеим нашим странам. Это «ЛУКОЙЛ» и Conoco. Это Exxon Mobile, который в партнерстве с «Роснефтью» разрабатывает проект «Сахалин-1». Chevron также имеет интересы в этой части планеты. Наши компании делают упор на важности прозрачности и предсказуемости. Необходимо, чтобы правила игры, участвуют ли в ней американские или иные иностранные компании, были четкими и предсказуемыми. Конечно, иногда возникают разногласия и причины для разочарования. Но главное в другом: чем скорее правила игры станут понятны каждому, тем лучше будет нам всем.
– Экономисты НАТО полагают, что Москва могла бы создать газовый картель. Такой «газовый ОПЕК» в Вашингтоне восприняли бы как враждебный жест?
– Министр финансов РФ Алексей Кудрин заявил, что Россия не намерена создавать такой картель. Я не знаю ни одного высокопоставленного российского чиновника, который бы выступал за такой картель. Глобальный газовый рынок становится все более важным, диверсифицированным и динамичным. А это означает, что в интересах потребителей и поставщиков развивать этот рынок, инвестировать в создание новой инфраструктуры и новые технологии, особенно в сжиженный природный газ. В таком случае идея газового картеля, на мой взгляд, не имеет смысла.
– Россия оказалась единственной мировой державой, поддержавшей результаты референдума о независимости Южной Осетии. Как вы оцениваете политику России в отношении Южной Осетии и Абхазии?
– Позвольте мне высказаться по поводу американской политики по этому вопросу. А она предельно ясна: мы поддерживаем территориальную целостность Грузии и не считаем, что кто-то может выиграть, поставив этот принцип под сомнение. США верят, что проблемы Абхазии и Южной Осетии можно урегулировать лишь мирным путем. Использование силы не имеет смысла ни для одной из сторон. Оно стало бы опасным и контрпродуктивным. И мы донесли это всем сторонам конфликта, в том числе Тбилиси. США продолжают активно работать с европейцами, ООН, ОБСЕ для снятия напряженности, создания конструктивной атмосферы для дипломатического урегулирования, укрепления доверия между сторонами. Это очень сложная проблема, но США сделают все возможное для выработки конструктивного подхода к ее решению.
Дарья Гармоненко 
