Кровь, любовь и шут

Ярко раскрашенная российская история о жутковатом брадобрее запоминается танцевальным шоу.
Фото пресс-службы оперы

Мысль о Суинни Тодде не давала покоя лидеру группы «Король и шут» Михаилу Горшеневу с тех пор, как он увидел киноверсию этого популярного бродвейского мюзикла. Пять лет назад режиссер Тим Бертон снял готический фильм о брадобрее-мстителе (эту роль исполнил Джонни Депп), который снабжал мясом для пирожков булочную, находившуюся этажом ниже его парикмахерской. Сначала интерес Горшенева способствовал появлению двух альбомов с песнями для зонг-оперы TODD (первый акт назывался «Праздник крови», второй – «На краю»). В записи помимо «Короля и шута» принимали участие: солистка группы «Ленинград» Юлия Коган, основатель коллектива Billy's Band Билли Новак, Константин Кинчев, Вениамин Смехов и другие. Увидеть зонг-оперу на подмостках поклонники группы надеялись еще весной этого года. Впрочем, ожидание до осени пыл не охладило.

В Театре киноактера зонг-оперу TODD поставили Александр Устюгов и Владимир Золотарь, который пришел на проект за две недели до премьеры, когда Устюгов не смог продолжить работу из-за напряженного съемочного графика. Ее события перенесены в Великобританию второй половины прошлого века, когда популярность панк-культуры достигла условного пика. Стены домов испещрены всевозможными граффити и надписями «Анархия» и Punks not dead. В этот мир вызывающе одетого и разрисованного гримом беспредела попадает бывший каторжник – парикмахер Суинни Тодд, который, судя по черному балахону, пробыл за пределами цивилизации не 20 лет, а пару столетий. Главную роль исполнил сам Михаил Горшенев, остальные музыканты отвечали за живое сопровождение.

В TODD равноправно сосуществуют история о Суинни Тодде, панк-стилистика 1960-х и имидж группы «Король и шут». Но сочетаться между собой они упорно не хотят. Тодд в исполнении Горшенева выглядит нелепым атавизмом, «стариком», который пытается жить среди молодежи, лишенной каких-то нравственных ориентиров. Каждая его реплика сопровождается кашлем или восклицанием «Эх!», что выдает в нем то ли добряка и потенциального Робин Гуда, то ли усталого каторжанина, который встретил молодую шпану, что сотрет его с лица земли. В первой половине мюзикла лишившегося семьи мстителя даже жалко: он, мрачный и одинокий, задумчиво бродит среди размалеванной толпы, которой только дай повод, чтобы потанцевать, подраться с полицией да показать свои навыки в паркуре. Им и стухшие пирожки в радость, а с человечинкой – вообще деликатес.

С таким бэкграундом повод для мести тоже кажется архаичным: развратный судья положил глаз на жену Тодда, тот воспротивился, за что и попал на каторгу. Обесчещенная женщина с горя бросилась в реку, а дочь таинственным образом пропала. Через 20 лет демонический парикмахер вернулся, чтобы отомстить. Всех недобрых людей Суинни убивает при помощи острой бритвы, заручившись формальной поддержкой священника, который не против, если грешников в городе поубавится. Иногда на трехъярусной стеклянной установке, в которой играют музыканты, вспыхивает огромный крест. Он обнадеживающе светит белым, но иногда окрашивается в красный свет праведного гнева.

Постановка очень пестрая: яркие костюмы, крашеные волосы, пылающие алым губы, юбки чуть шире ремня, разодранные колготки. Мрачные декорации, очевидно, самой дальней окраины Великобритании изображают заброшенный или даже недостроенный городок. Он оживает за счет постоянного движения, в котором находятся артисты: действо начинается с балета, а тот быстро перетекает в яростное танцевальное побоище – полиция разгоняет толпу панков. Все, что относится к Великобритании 60-х, выглядит очень живо и немного дико. Малоподвижный и не такой пластичный Суинни Тодд, естественно, выделяется в этом сияющем броуновском движении. Но для публики и не важно, должен герой таким быть или Горшенев пока просто не освоил театральную сцену вслед за музыкальной. Во всяком случае, первое появление лидера «Короля и шута», которого фанаты ждали с нетерпением, сорвало овацию. На такой ноте взаимодействие с залом и продолжалось – аплодисменты после каждой песни, периодически люди в строгих костюмах начинали яростно качать коротко стриженными головами и показывать рукой «козу». Атмосфера почти как на концерте, только подпевают редко. Очевидно, что людей, которые пришли на TODD в шарфах с символикой любимой группы и выставили напоказ свои лучшие татуировки и невероятные прически, словосочетанием «зонг-опера» не отпугнешь. О Брехте, впрочем, напоминает лишь ужасный бродячий оркестр, возникающий по разу за акт. «Панк-мюзикл» кажется более точным определением происходящего на сцене (и в зале). Несмотря на подразумевающееся насилие и вольные наряды большинства артистов, TODD получил рейтинг «12+». Такой же, к слову, у классического мюзикла Mamma Mia, в котором никого не режут, а девушки знают о существовании платьев.

Премьера ориентирована преимущественно на поклонников группы «Король и шут», которым ближе и стилистика происходящего, и порой довольно незамысловатые тексты песен. Ярко раскрашенная российская история о Суинни Тодде, кроме танцевального шоу, ничем не запоминается, что, впрочем, тоже немаловажно. Но размах зонг-оперы говорит о том, что цель была явно большей.