Дмитрий Назаров
На следующий день после событий в Лахоре христиане вышли на улицы и потребовали от правительства Пакистана гарантий безопасности. Фото Reuters
9 марта произошел погром в христианском квартале на окраине пакистанского города Лахор. Накануне один из жителей квартала якобы в разговоре с соседом-мусульманином оскорбил ислам. По доносу «оскорбленного» мусульманина полиция его арестовала, но толпу фанатиков это не удовлетворило. Они напали на квартал, сожгли 170 домов. Сотни человек оказались без дома и средств к существованию. Многие бежали из города, потому что опасаются за свою жизнь.
На следующий день, в воскресенье, на улицы пакистанских городов Лахор, Исламабад и Карачи вышли христиане, чтобы выразить свой протест и потребовать от правительства принять меры по защите меньшинств. Напомним, что чуть более двух недель назад на улицы пакистанских городов выходили пакистанские шииты, чтобы выразить свой гнев в адрес суннитских радикалов, устраивающих против этой общины теракты. Что касается антихристианского погрома 9 марта, то действия протестующих возымели эффект: полиция арестовала 150 человек, подозреваемых в насилии над христианами.
Возможно, действия погромщиков направлялись теми, кому не нравится правозащитная и антиклерикальная активность христиан в стране. Незадолго до событий в Лахоре пакистанские правозащитники обратились к правительству с петицией, в которой призвали убрать смертную казнь из возможных наказаний за нарушения закона о богохульстве, сообщил сайт CatholicCulture.org. «Азиатская Комиссия по правам человека» (The Asian Human Rights Commissions) при поддержке других правозащитных организаций также призвала правительство отменить обвинения в богохульстве, выдвинутые против Шерри Рехман, бывшего посла Пакистана в США. Известно, что против закона о богохульстве выступают именно христиане, и именно представители данной общины становятся обвиняемыми в этом «преступлении». Хотя минувшим летом разъяренная толпа совершила самосуд над помешанным мусульманином, который сжег несколько страниц Корана. Недавно в заточении по обвинению в богохульстве побывала несовершеннолетняя девочка. Так что жестокий закон и ярость толпы угрожают здесь не только иноверцам.
В квартале на окраине Лахора проживают христиане разных конфессий. В основном это, конечно, католики и протестанты, но есть среди местных жителей православные верующие. Несколько православных семей пострадали в результате погрома. Вот им-то хотят помочь москвичи.
Деньги планируется направить священнику Иоанну Танвееру, живущему в городе Бангалор. Это единственный православный священник из местных, знакомый московской православной общественности. Когда-то он перешел из католицизма в православие, недавно приезжал в Россию, и его как диковинку представляли столичной общественности.
Однако в эти дни не было слышно комментариев официальных представителей РПЦ по поводу событий в Пакистане, не то что специального заявления. А ведь тема гонений на христиан – одна из важнейших в заявлениях Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата в последнее время. События в Пакистане совпали по времени с передачей на телеканале «Россия 24» главы этого отдела митрополита Илариона (Алфеева), в которой он сказал, что «мы являемся свидетелями мученичества христиан на Ближнем Востоке». Однако напрасный труд искать в расшифровке этого телеэфира упоминание о лахорском погроме.
Надо сказать, что до сих пор православную общественность, как и представителей клира, не очень трогали злоключения последователей Христа на Среднем Востоке. Как-то считалось, что эти гонения не затрагивают православие, которое в регионе якобы уважают, чего не скажешь о западных течениях христианства. Другое дело – преследования верующих Церквей, которые РПЦ пытается взять под свою опеку: копты, эфиопы, Александрийская и Антиохийская Церкви. Тем более что гонения на этих верующих происходят на Ближнем Востоке, охваченном арабской весной, последствия которой стратегически невыгодны российской внешней политике.
Не так давно агентство «Интерфакс-религия» опубликовало интервью со священником Московского Патриархата протоиереем Геннадием Морозом, которого пригласили окормлять русскую общину при российском посольстве в Исламабаде. Был вопрос и о преследованиях христиан. «Если христиане ведут себя достойным образом, общаются с людьми и не оскорбляют их веру и традиции, то, наоборот, их пример действует положительно, – отвечал Мороз. – Закон Божий – в сердце любого человека, он все равно действует. Безусловно, всякое бывает, но у протестантов, у католиков – у них такие методы, что, я думаю, люди сопротивляются именно их методам, а не самому христианству... Они часто бывают навязчивы и даже агрессивны, они стараются создать какие-то специальные льготы для христиан, погашают чьи-то долги, если человек примет крещение. Эта практика есть. Так объяснили мне местные жители». «Поэтому я не думаю, что в Пакистане происходит именно борьба с христианством», – заключил священнослужитель.
Русская Православная Церковь уповает на то, что «своя своих познаша»: представители так называемых «традиционных» религий якобы уважительно относятся друг к другу, потому что разделяют общие духовные ценности. События последнего времени показали, что когда разъяренная толпа фанатиков нападает на людей только из-за того, что они веруют иначе, эта толпа не разбирается в тонкостях вероучений, а громит всех подряд. На самом деле любое отсталое общество – сухой порох для искры фанатизма. Когда звучит клич к погромам инакомыслящих и инаковерующих, все дипломатичные речи о миролюбивой сущности религий глохнут в реве обезумевшей толпы. В такие моменты обнаруживается вся искусственность различных форумов и миротворческих конференций на тему «христианско-мусульманского диалога».
А что касается тревоги российских верующих по поводу последних событий в Пакистане… Не лишним будет напомнить известные слова пастора Мартина Нимеллера, сказанные им во время нацистского террора: «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».
