Андрей Ваганов В Институте океанологии имени П.П.Ширшова РАН 18 июня завершилась Международная конференция «Многофазные системы: Мировой океан, природа, человек, общество, технологии». Именно идея многофазности позволила без всякой натяжки, органично соединить такие несоединимые, казалось бы, темы, как «Российская энергетика: состояние и проблемы» и «Глобальные эпидемии и пандемии: математическое моделирование инфекционных заболеваний»; «Механика многофазных сред и волновые технологии» и «Сердечно-сосудистая хирургия»┘ Не случайно результирующий доклад директора Института океанологии академика Роберта Нигматулина назывался «Многофазность, многомасштабность и асимптотики в механике, океанологии и экономике». И это отнюдь не преувеличение.
Специально приехавший из США на конференцию академик Роальд Сагдеев посвятил свой доклад теме почти философской. Да и без всякого «почти» – философской: Мораль и Наука (Integrity of Science). Академик использовал несколько примеров для иллюстрации проблемы ответственности науки перед обществом. «Группа молодых английских плейбоев несколько месяцев тому назад решила помочь ученым при обработке статистических данных по глобальному потеплению, – рассказывает Сагдеев. – Эти факты вышли наружу. Началась энергичная атака на концепцию глобального потепления. Правое крыло Республиканской партии США, например, очень активно начало такую атаку. Прокурор Вирджинии выступил с требованием опечатать документы одного из профессоров Колумбийского университета на том основании, что ученый на каком-то этапе использовал гранты от штата Вирджинии; прокурор требует отчета в связи с этим скандалом. Такой неожиданный пример возвращения мрачных времен маккартизма».
После Второй мировой войны, по мнению Сагдеева, наблюдается особая динамика взаимодействия военно-промышленного комплекса и налогоплательщиков: военные прибегают к самому плохому сценарию, чтобы добыть деньги на свои программы. «То, что происходит сегодня с глобальным потеплением, надо представить так же – возможный наихудший сценарий, – считает академик Сагдеев. – Но при этом никто не настаивает, что это абсолютно реальный сценарий. Но правительства и человечество должны знать о таком сценарии, чтобы принять меры. Хотя лично я не верю, что такие меры в современном мире могут быть разработаны и приняты».
Такой сдержанный пессимизм академика относительно веры в человечество как в глобальную систему, способную принимать согласованные меры, в какой-то мере поддержал и объяснил другой докладчик – доктор экономических наук, профессор Михаил Делягин. Его доклад назывался «Взаимосвязь основных кризисов современного человечества».
Сейчас, по мнению Делягина, в мире идет целая серия кризисов, и этот процесс – признак перехода человечества в новое качество. «Социальные отношения перенастраиваются под постиндустриальные технологии; мы не знаем, чем этот процесс закончится, – подчеркивает Михаил Делягин. – Уже сегодня мы вынуждены говорить о снижении познаваемости мира. Происходит снижение социальной значимости знаний. Наука подменяется ритуалами. Финансирование науки выражается в значительной мере финансированием поддержания национального уклада. А это значит, что уже – совершенно другая конкуренция; меньше требования к развитию науки. Рыночная парадигма себя исчерпала. Мы, СССР, дали другую модель, но она проиграла в итоге».
В общем, человечество как многофазная система, находящаяся в критическом состоянии: в какую фазу она в итоге «выпадет» – предсказать невозможно. Но можно рассуждать об этом и анализировать некоторые частные параметры системы. Атомную энергетику, например. Именно такой взгляд на ситуацию и представил доктор технических наук, профессор Евгений Адамов. «Куда идем в атомной энергетике?» – назывался его доклад.
Он отметил, что атомная энергетика, как она существует сейчас, находится близко к исчерпанию своих возможностей. Многие из тех мифов, которые раньше работали в пользу развития атомной энергетики, сегодня уже неактуальны. Один из таких мифов – скорое исчерпание органического топлива. «Сегодня можно прочитать в некоторых обзорах, что ресурсы органики бесконечны, – замечает Адамов. – Экспортировать органику – аморально с точки зрения будущих поколений».
Другой миф, по Адамову, – принципиальная неспособность возобновляемых источников энергии составить конкуренцию атомной энергетике. «Больше 10% производства энергии возобновляемая энергия не замкнет на себя – таков был мой прогноз десятилетней давности, – напомнил Евгений Адамов. – Я ошибся. Ветер рванул: в прошлом, 2009 году введено 38 ГВт ветровой энергетики, а на атомных станциях по всему миру – 1,3 ГВт. Неизбежно увеличение и вклада солнечной энергетики».
Для развития атомной энергетики нужно разрабатывать принципиально новую парадигму. И есть факторы, которые этому могут способствовать. Например, такой. «В атомной энергетике уже состоялись самые крупные катастрофы, – уверен Адамов. – Такой аварии, как сегодня на нефтяной скважине в Мексиканском заливе, на АЭС уже не может быть ни при каких обстоятельствах».
Одна из самых серьезных проблем атомной энергетики – радиоактивные отходы (РАО). Атомщики вроде бы убедили всех, что захоронение РАО в стабильных геологических структурах решает эту проблему. Но┘ «Какая наука может доказать, что эти геологические структуры останутся неизменными? Нет такой науки. Мы «остекленели» на остекленении РАО и не движемся дальше. Вот это – проблема», – уверен профессор Адамов. Принципиальный же выход – реальный замкнутый ядерный топливный цикл: сколько радиоактивности берем из земли, столько же и возвращаем обратно в нее: «Если мы начинаем с 2030 года развивать атомную энергетику на быстрых нейтронах, то к концу века мы приходим к замкнутому топливному циклу». А вот для этого, по Адамову, надо использовать достижения науки, а не зацикливаться на инженерных ответах на возникающие вопросы.
Остается только согласиться с утверждением, прозвучавшим в общей дискуссии: вкладывать деньги в науку и развивать науку – это не одно и то же. Теперь остается только научиться отличать одно от другого.
